Богословие после катастрофы
Проповедь
4 мин.
В современной западной культуре теперь нередко употребляется такое понятие: «Катастрофа» или «Холокост». Этим словом обычно называют уничтожение нацистами нескольких миллионов евреев во время Второй мировой войны. В проповеди же архим. Сергия (Савельева), предлагаемой вниманию читателя, так была названа Российская революция 1917 г. Конечно, это не сознательная ориентация, но это и не случайное совпадение. Не столь важно, что именно называют этим словом, важно, что двадцатый век, наряду с другими характеристиками, так или иначе можно назвать веком Катастрофы. То, что происходило с нами в этот век — братоубийственные и мировые войны, революции, концентрационные лагеря, истребление целых народов и культур — это прежде всего, как считает о. Сергий, Страшный суд Божий над исторической церковью, а точнее — над так называемым константиновским периодом ее истории.
На Западе ныне бытует и такое понятие: «богословие после Освенцима». Оно говорит о том, что церковь и богословие теперь не могут, не имеют права оставаться такими, какими были до Катастрофы.
Не будем сейчас входить в рассмотрение достоинств и недостатков этого течения в западном богословии. Несомненно только, что православие, и в особенности наше русское православие, нуждается в собственном ответе на страшные вопросы, поставленные двадцатым веком. Как относиться к своей истории? Как относиться к жертвам и как относиться к палачам? Что такое единство — страны, народа, церкви? Как относиться к современной церковной иерархии и ее действиям? Какова мера ответственности всей церкви, каждого прихода, каждой церковной общины и каждого христианина за происходившее и происходящее в церкви? Как служить Богу в условиях внутреннего гонения на Церковь? Как молиться, с кем, где, по какому уставу? И на какой при этом ориентироваться стиль — обязательно ли только на традиционно византийский и древнерусский, или иной имперский, или какой?
Представляется, что происходящее сейчас в нашей стране и в нашей церкви свидетельствует об отсутствии ясного ответа на эти вопросы. Вернее, ответы предлагаются, но по большей части противоречивые и упрощенные, не достигающие ни высоты, ни глубины, ни полноты имеющегося уже опыта, не вмещающие трагизма того, что с нами произошло. С поразительной легкостью и в два-три года восстанавливаются храмы и монастыри, строившиеся десятилетиями и столетиями, с той же легкостью восстанавливаются внешние нормы благочестия, характерные для дореволюционного времени, и не хватает только канонизации последнего царя, чтобы Катастрофа из Божьего суда над грехами Его церкви превратилась лишь в трагическое недоразумение на пути нашей славной истории. Вот только, может быть, еще надо будет достроить золотые гробницы новым пророкам, мученикам и исповедникам…
Между тем, ответ на все эти вопросы — ответ, стремящийся приблизиться к мере Божьего суда и Божьего милосердия, — церковь, со времен Декиева гонения и доныне может и должна искать, прежде всего, у них самих. Публикуемая нами проповедь о. Сергия (Савельева), короткая, но глубокая и емкая по своему содержанию — один из примеров такого дерзновенного поиска.
Она была произнесена уже довольно давно — в 1975 г., в совсем другой общественно-политической и внешне-церковной ситуации, и можно только поражаться трезвенности взгляда о. Сергия на прошлое, настоящее и, главное, на то время в истории нашей страны и церкви, которое для него было будущим, а для нас уже наступило.
О настоящем же времени впрямую на ту же тему и в том же ключе, что тоже, надеемся, не простая случайность, говорит в своей проповеди свящ. Георгий Кочетков.
