Из проповедей в Николо-Кузнецком храме
Вторая неделя Великого поста
Св. Григория Паламы
Когда мы с вами вступали в Великий пост, братья и сестры во Христе, то перед нашим мысленным, духовным взором стояли слова евангельские, слова, сказанные Спасителем: Если не отпустите грехи человекам, Отец ваш Небесный не отпустит вам ваши грехи
. Эти слова, прежде всего, о неосуждении, о том, что осуждение друг друга нам препятствует войти в Царство Небесное, быть со Христом, быть с Богом. И именно неосуждение вводит нас в Царство Небесное, соединяет нас со Христом. И в этом духе неосуждения мы просим друг у друга прощения в Прощеное воскресенье перед Великим постом.
Мы вошли в Великий пост и начали следовать путем, который лучше всего характеризуется молитвою Ефрема Сирина, которую мы так много, много раз повторяли на первой седмице Великого поста — не только ежедневно, но ежечасно. В этой молитве мы просили помощи Божией для того, чтобы не было в нас того плохого, чего так много в нас. Мы просили, умоляли Бога дать нам целомудрие, смиренномудрие, терпение и любовь, и умение зреть, видеть свои грехи и не осуждать братьев своих. Повторяли, ежечасно повторяли эту молитву по много раз, а не только ежедневно. Первые дни первой седмицы Великого поста одни из нас слушали, а другие читали Покаянный канон Андрея Критского, который учил нас зреть свои грехи, видеть свои грехи и не осуждать.
О неосуждении я хочу здесь сказать буквально два слова — о силе неосуждения. Около нашего великого русского святого Серафима Саровского жил простой монах Павел. Никакими подвигами он не подвизался: ни покаянным подвигом, ни молитвенным подвигом, ни постом — ничто его не отличало от простых людей. Но когда умер Павел, Серафим Саровский, которому были открыты небесные тайны, сказал: Вот, брат Павел ничем не отличался от простых людей, никакими подвигами, а ведь вошел в Царство Небесное! Только за одно то, что никогда нигде никого не осудил
. Вот в этом духе неосуждения зовет Церковь жить и подвизаться всякими подвигами: и покаянным подвигом в посту, и всеми другими.
Мы обращаем большое внимание на режим еды во время поста — он имеет особое значение, но не нужно ему усваивать большего значения, чем он имеет. Не нужно думать, что картошина и постное масло вводят в Царство Небесное. Нет, именно подвиг неосуждения людей, терпение: Ей, Господи Царю, даруй мне зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь
.
Молитва Ефрема Сирина «Господи и Владыко живота моего…» сопровождала нас всю первую седмицу. Она научала нас, как нам жить и для чего жить. Для того, чтобы быть со Христом, для того, чтобы быть с Богом. И мы так и старались жить на этой первой неделе Великого поста, творя эту молитву и имея ее постоянно не только в памяти, но в сердце и в наших устах.
Прошла первая неделя Великого поста. Пришло первое воскресенье Великого поста, посвященное Церковью Торжеству Православия. Какому торжеству? В чем это торжество? Конечно, в установлении иконопочитания, потому что именно это событие вспоминалось в первое воскресенье Великого поста. Но оно праздновалось нами совсем не как историческое событие, праздновался нами догматический смысл установления иконопочитания.
Много-много лет назад христиане не знали, как относиться к иконам. Много-много лет шла борьба между христианами. «Нет, иконы не надо почитать. Как можно изображать Бога, Которого никто никогда не видел? Бог невидим никогда, следовательно, Бог неизобразим». И вот, более тысячи лет тому назад собрался VII Вселенский Собор и решил: изобразим Бог! Потому что между первообразом и образом Божиим («икона» — это греческое слово, которое значит «образ»), между Богом и иконою есть живая, действительная, реальная связь. И, поклоняясь иконе Бога, мы поклоняемся не дереву, мы поклоняемся не скульптуре какой-нибудь, мы поклоняемся не веществу — мы поклоняемся Самому Богу, потому что связь эта такова, что некоторые свойства Первообраза (в данном случае — Самого Бога) переходят на изображение, на икону, на образ Божий. Поэтому иконы — место встречи человека с Богом, человека со святым, со святостью. И некоторые свойства изображаемого на иконе — и Бога, и святого — переданы на этой иконе. Эта святость становится свойственной самой иконе. Так что, поклоняясь иконе и почитая икону, мы почитаем эту святость и приобщаемся силе, которая имеется в ней как свойство изображаемого на ней святого, или Самого Бога, или Божьей Матери.
Смысл Торжества Православия заключался в том, что открыта была новая истина православной веры. И когда после этого первого воскресенья Великого поста мы вступили во вторую седмицу, мы уже шли новым путем. Каким же путем? Дело в том, что икона, изображающая Бога, как учили святые отцы, установившие иконопочитание, возможно, соединяется с некоторыми свойствами Божиими потому, что Сам Бог-Творец вписал в каждого человека Свой образ, Свою икону. Каждый человек носит в себе живой образ Божий.
И вот, вступив во вторую седмицу Великого поста, мы уже хорошо знали, что образ Божий в нас есть. И этот образ Божий имеет в себе свойства Самого Бога. И цель устремления поста, устремления всех наших подвигов — покаянного, молитвенного, просьб наших — есть устремление к раскрытию в нас образа Божия, который вписан в нашу природу, в наше естество рукою Самого Бога-Творца. Легче стало дышать, лучше стало жить, мы чище становимся, видя, куда мы идем, и зачем мы идем, и о чем просим Бога.
Так шла вторая неделя Великого поста и привела нас к сегодняшнему воскресенью. Вторая неделя, второе воскресенье Великого поста всегда ставит мысленный, духовный наш взор перед учением святого Григория Паламы об образе Божьем в нас, потому что мы спрашиваем себя: «А что же такое "образ Божий", вписанный Самим Богом в нас? В чем же он? Каков он? Что он такое?» А Григорий Палама именно на этот-то вопрос и отвечает. Святой Григорий Палама написал много творений, но одно из самых больших его творений, самых важных — это так называемый «Томос веры». И в нем святой Григорий Палама говорит, что образ Божий в нас — это прежде всего свет, не физический свет, а тот самый свет, которым был осиян на Фаворской горе Господь Иисус Христос в час Своего дивного Преображения. Это свет славы Божьей, и образ Божий в человеке есть луч этой славы Божьей.
Человек с образом Божиим в себе творит невероятные вещи — он его калечит, оскверняет, затемняет. Это мы знаем. Но, может быть, не все знают, что образ этот все-таки неуничтожим. Уничтожить в себе образ Божий человек не может по милости Божией к нам. Он неуничтожим! И он каждому из нас присущ— этот свет нерукотворный, присносущный свет славы Божией, явленный на горе Фаворской в час Преображения Господня.
Вот в чем смысл учения Григория Паламы об образе Божием в нас, неуничтожимом и обладающем силою Божественной энергии. Раз мы знаем об этом, то следующую седмицу будем идти еще легче, чем шли до сих пор. Так вот что мы имеем внутри себя, вот что мы можем раскрыть!
Вернусь к святому Серафиму Саровскому. Святой Серафим Саровский имел ученика — Мотовилова. И однажды, когда Мотовилов спросил: «Старче, отче, а что такое Царство Небесное, слава Божия Царства Небесного?», Серафим Саровский сказал: «Я это тебе покажу» — и показал. Он был весь осиян, сразу вошел в сияние необычной красоты, необычайного света, и Мотовилов пережил совершенно то же, что пережили ученики Христовы у подножия горы Фаворской, — им стало так хорошо (вы помните это), что Петр сказал: «Господи, мы не хотим отсюда уходить. Давай построим три кущи, останемся здесь». И когда Мотовилов увидел этот свет в Серафиме Саровском, ему тоже стало так же хорошо. Именно потому, что этот свет — божественный свет, отблеск, луч божественной славы, явленной на Фаворской горе. Он нам присущ, каждому из нас он дан в образе Божием, который вписан в каждого человека.
И будем идти этим путем, по которому нас ведет молитва Ефрема Сирина «Господи и Владыко живота моего…», будем этим путем идти еще увереннее, чем прежде (обыкновенно мы и идем еще увереннее на третьей седмице Великого поста), потому что знаем, что в нас есть то, что мы раскрываем в себе на путях настоящего, истинного покаяния.
Григорий Палама свой «Томос» начинает замечательными словами, словами, взятыми у апостола Павла. «Мы — причастники Божества», — говорит святой Григорий Палама. Апостол Петр сказал даже сильнее: «Мы — причастники Божественного естества». Вот кто такой человек, вот что такое человек!
Среди слушающих меня сейчас есть люди, занимающиеся литературой, музыкой, искусством, и они лучше меня знают, конечно, как много больших, самых больших умов человечества отмечало, что смысл жизни человека заключается в том, чтобы человек нашел самого себя. Великий северный писатель Ибсен как раз об этом говорил в одном из своих главных произведений: «Человек ищет самого себя, и он должен искать и найти самого себя». Герой этого великого классического писателя стал героем и известного музыкального произведения тоже северного музыканта Грига (напомню вам об этом для того, чтобы вам было легче ориентироваться в том, о чем я говорю). А что значит «найти самого себя»? Это значит как раз найти в себе, увидеть в себе причастность Божеству и свою жизнь построить так, чтобы эта причастность Божеству была осуществлена.
Она осуществляется тогда, когда идет человек путем веры в Бога и веры в человека, которую проповедует Церковь. Эта причастность раскрывается, этот образ осуществляется человеком на том самом пути, о котором говорит молитва святого Ефрема Сирина. Мать-Церковь по-матерински берет за руку каждого из нас и ведет по тому пути, на котором человек непременно находит самого себя в самом высоком смысле слова, находит причастность Божеству в глубине своего существа. Конечно, Царство Божие существует объективно вне нас, но никогда не забывайте: Христос сказал, что Царство Божие также внутри нас. Вот чтобы раскрыть его в себе, нужно послушаться Церкви, нужно принять материнское ее руководство, нужно отдать свои руки Матери-Церкви. И она, за эту руку тебя взявши, приведет непременно к счастью раскрытия в себе всего самого лучшего, самого святого, что может быть, — причастности Божеству. «Мы — причастники Божества» — как говорит Палама.
Аминь.
22 марта 1981
Третья неделя Великого поста
Крестопоклонная
Почему на третье воскресенье Великого поста выносится на середину храма Крест Господень? Что такое Крест, дерево крестное, на котором был распят Иисус Христос? Что такое Крест и почему именно на этой неделе, именно в это воскресенье выносится он на середину храма и следующая седмица вся назначена Церковью быть Крестопоклонной?
Крест, по учению Церкви (вы это можете найти, например, в каноне Кресту Господню, который каждую пятницу читается в келейном правиле), — это есть образ Пресвятой Троицы, Триипостасного Бога: Бога-Отца, Бога-Сына и Бога Духа Святого. Вот что такое Крест — образ. Какое отношение существует между Первообразом и образом? Мне уже не раз доводилось говорить с этого места — с проповеднического амвона нашей церкви — об отношении между Первообразом и образом, а в данном случае — между Пресвятою Троицею и крестным знамением, Крестом, который стоит перед нами. Отношение это такое, что некоторые свойства Божии, Самого Бога, Самой Пресвятой Троицы присутствуют в этом Кресте, в образе.
Если бы я был каким-нибудь профессором, если бы это был не проповеднический амвон, а какая-нибудь кафедра, то я бы мог много рассказать вам об отношении между первообразом и образом. Не только между иконой и ее Первообразом — Божеством и Святостью, а между самым обыкновенным предметом, который мы себе представляем, и тем понятием, которое создает себе о нем человек. Я мог бы много рассказать о том, как образуется то, что понятие соответствует этому предмету, — это так называемое учение о гносеологической координации, это относится к теории познания. В самом деле, у человека познание о вещах, окружающих его, соответствует действительности. Это великая тайна. Очень большие умы, великие умы занимались этим отношением между первообразом и образом, между предметом и понятием, и открыли это соответствие в учении об этой самой знаменитой гносеологической координации. Но больше чем за тысячу лет до них святые отцы VII Вселенского Собора открыли тайну отношения между Первообразом и образом. И мне отсюда, с проповеднического амвона, достаточно об этом только напомнить, напомнить о том, что такая связь с первообразом, в данном случае Крестом, существует, и она в том заключается, что некоторые свойства, силы передаются образу от Первообраза.
Если Крест Господень есть знамение, есть образ Пресвятой Троицы, то это значит для нас, что некоторые свойства Самого Бога присутствуют в этом Кресте. Какие же свойства? Бог есть Любовь. И эта Любовь была явлена сначала в Боговоплощении, потом во всей земной жизни Иисуса Христа — Сына Божьего, Слова Божьего, второго Лица Пресвятой Троицы. Но особенное явление ее было на Кресте, на котором Он дал Себя распять. Распятие Господа Иисуса Христа на крестном древе — это была великая жертва за наши грехи, за грехи всего человечества, всех и вся. А другой любовь и не может быть, любовь только и может быть жертвенной, любовь только и может быть крестной — божественная любовь. Бог, Который есть Любовь, явил ее на Кресте. И Крест, который есть образ этой Любви, имеет в себе и силу этой Любви.
Если память мне не изменила, то в одной из молитв в правиле к причащению, в молитве Симеона Нового Богослова, великого святого, великого угодника Божьего, говорится о том, чего мы у Бога просим: о милости, состраждущей тепло кающемуся человеку, о милости, о дарах состраждущей любви к тепло кающимся людям. О каких дарах, о каких милостях? Это любовь состраждущая, сострадательная любовь, явленная на Кресте. Эта любовь дарует человеку общность с Божеством. Тепло кающийся грешник, тепло кающийся человек становится причастником Самого Божества, Божественного света. Он приобщается к божественной тайне Воскресения Христова, также становится общником, приобщается к Вознесению Христа, к изменению того естества человека, грешного естества, которое оказывается достойным и воскресения, и вознесения, и даже седения одесную Бога-Отца. Вот что дает состраждущая божественная любовь человеку, тепло кающемуся.
Позвольте вам напомнить, как у входа в Капернаум, когда входил туда Господь Иисус Христос, однажды собралась толпа, как всегда, — и в этой толпе была женщина, кровоточивая много-много лет. Она пробиралась через эту толпу к Спасителю, она хотела только прикоснуться к краю Его одежды и сделала это — пробилась и прикоснулась к краю одежды Христа Спасителя. И Христос остановился и спрашивает: «Кто ко Мне прикоснулся, потому что Я чувствую, что сила Моя изошла, вышла от Меня?» — сила Христова исцелила эту женщину мгновенно.
Когда мы поклоняемся образу Пресвятой Троицы — Кресту Господню и прикасаемся к нему, целуем этот образ, почитая его, то ведь это тоже есть как бы прикосновение к краю одежды Христа, благодаря тому, что свойства первообраза переходят в образ. Сила, которая есть во Христе, — мы от нее что-то получаем, братья и сестры, и не «что-то», а воскресение и вознесение — вот, что дается тепло кающемуся грешнику. Но нужно только одно — нужно, чтобы наша с вами вера и наше с вами покаяние, которое в вере берет источник, чтобы они были хоть как-нибудь похожи на веру, с которой та женщина искала прикоснуться к краю одежды Спасителя, и тогда от всех сил, заключающихся в Кресте, в образе Пресвятой Троицы, в Кресте Господнем, мы получим полное изменение всего нашего внутреннего и телесного состава.
Вот почему безмерной радостью и притом особенной, тихой радостью, совсем не шумной, не бурной, а благодатной тихой радостью переполняются сердца тепло кающихся православных христиан тогда, когда мы со всею православною церковью поем: «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и святое Воскресение Твое славим».
Аминь.
29 марта 1981
