Из проповедей (март-апрель 1991 г.)
Проповедь
89 мин.
Вход Господень в Иерусалим
Слово после утрени
Дорогие братья и сестры, мы с вами завершили утреню, и сейчас, прежде чем начать служение литургическое, я бы хотел сказать несколько слов, потому что каждый день подходят с вопросами. Кто-то распускает странный слух, что в связи с соединением Пасхи и Благовещения и это — нельзя, и то нельзя. Все можно, все, как всегда — и крашение яиц, и освящение куличей и пасох накануне и в день праздника. Все, как обычно. Поэтому, если вы от кого-то услышите этот невежественный слух, который, увы, распространился как-то мгновенно и повсеместно, то обязательно поправляйте людей. Говорят даже такие совсем негодные вещи, что и в храм ходить нельзя из-за того, что праздники соединились. Будьте трезвыми. Помните, что иногда это и не очень безобидные слухи. Иногда их распространяют те, кто заинтересован в том, чтобы в храмы люди не ходили. Поэтому поправляйте людей. А сейчас можете получить свои свечечки, и готовьтесь к литургии.
Слово после литургии
Всех вас, братья и сестры, поздравляю с праздником и прежде всего с тем, что мы снова смогли соединиться с вами в таинстве святого Причащения. Для нас это всегда особая радость. Не проходит ни одного евхаристического служения в Церкви, чтобы Господь не давал нам явные знаки прощения и благословения и благодати. Это великая ответственность. И вот скоро, уже в следующий раз, когда мы с вами соберемся в среду вечером, в шесть часов на вечерне, мы будем снова готовиться к Евхаристии. И будет в среду вечером исповедь, потому что в четверг — воспоминание Тайной вечери. Утром в четверг будет утреня, а вечерня и литургия, может быть, будет совершаться так, как положено это по уставу в четверг вечером, потому что мы не можем, как это сейчас распространено во всех храмах, служить литургию утром, так как это рабочий день у реставраторов, занимающих наш собор. Мы надеемся, что, выступив с прошением на имя Святейшего Патриарха, получим на это его благословение, что это не будет нам запрещено, хотя уже в течение нескольких веков Тайная вечеря литургически воспоминается во всех храмах почему-то утром.
Мы очень надеемся (нет худа без добра), что наши реставраторы так нам помогут восстановить древний чин по уставу. Так что не исключено, что литургия будет не после утрени, которая начнется в 8 часов, а после вечерни, которая начнется в 6 часов вечера. В среду вечером мы это, конечно, уже определенно сможем вам сказать. Молитесь Господу, чтобы это произошло. Мне представляется, что Господь не случайно дал это нам, чтобы мы делали какие-то выводы из этого, потому что есть вещи, которые трудно очень, с одной стороны, изменить, потому что они вошли в традицию, а с другой стороны, трудно их оправдать смыслом и духом устава богослужения. Тайная вечеря была совершена Господом в Великий четверг вечером, и поэтому по уставу ее положено совершать после вечерни, и вы узнаете, если пойдете в другие храмы, что и там совершают после вечерни, но только вечерню переносят на утро. И если мы найдем благоволение в очах Божиих, то у нас будет именно так, как я вам объяснил, — вечерняя литургия. Вот, братья и сестры, очень прошу вас сейчас не терять того задатка любви, благодати и дерзновения со смирением, который вы сегодня получили. От этого многое может зависеть, даже в самые ближайшие дни.
Храни вас всех Господь!
31 матра
Слово на вечерне Великой среды после паримии Мф26:6–16
Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.
Братья и сестры, христиане! Мы слышали о том, что женщина, возлив миро на главу Господа и помазав Его, приготовила Его к погребению. И дальше евангелист говорит как бы странные слова: «Где ни будет проповедано евангелие сие в целом мире, сказано будет в память ее и о том, что она сделала». И, кажется, какое же это евангелие, какая же это радостная, благая и счастливая весть, если эта весть связана с погребением Спасителя и Господа? Что за радость увидеть гроб и тело бездыханное? Почему сколько бы ни проповедовалось евангелие, будет сказано о том, что сделала эта женщина?
Ответ нам с вами должен быть ясен: Воскресение Христово невозможно было без Голгофы, без погребения. Евангелие о спасении не может пройти мимо Голгофы. Без креста нет воскресения. И вот образ учеников: одна женщина — недостойная в глазах многих и многих людей, отдает все, служит Господу, другой же, как бы ученик, один из двенадцати, один из братства, из общины Христовой, идет, чтобы предать, и хуже того, просит за это предательство еще и мзды.
Дорогие братья и сестры, это и для нас с вами учение жизнью. И мы ученики Христовы, но какие? Мы знаем — может быть такое, чтобы собралось множество учеников и не было ни одного предателя. Да, такое в истории бывало, даже в страшной истории XX в., когда вся Церковь, попав в тяжелые обстоятельства, могла пострадать от неверности даже одного своего члена. И были в истории нашей моменты, когда не находилось ни одного предателя, ни одного во всей этой Церкви. Но, к сожалению, мы знаем и другое. К сожалению, бывало и так, что даже в малых общинах ближайших учеников находились те, кто готов был предать — страха ради, корысти ради, неверия ради.
Дорогие братья и сестры, вспомним же в этот день о той, которая, пролив миро, омыла Господа и тем подготовила Его к погребению. Вспомним и всех верных Его учеников.
Аминь.
Слово после вечерни Великой среды
Вот, дорогие братья и сестры, мы завершили с вами вечерню Великой среды, и завтра в 8 часов совершим утреню. Еще раз говорю для тех, кто не слышал: завтра вечером, по благословению Святейшего Патриарха, мы будем совершать вечерню и литургию Василия Великого, поэтому, готовясь к литургии, к воспоминанию Тайной вечери, с полудня ничего вам не надо есть и пить. Сейчас готовьтесь к исповеди. После небольшого перерыва она начнется.
Слово на исповеди
Братья и сестры! Что нам сейчас более всего нужно и чего всем нам не хватает? Веры, верности Богу, ближним и Церкви Христовой. Мы слишком часто бываем озабочены собою, своими делами, своими обстоятельствами, своими немощами, и вера наша как бы уходит на задний план, становясь фоном нашей жизни, а не центральной силой, главным ее средоточием. Сейчас, когда воспоминаются страдания Господа, когда мы видим пред собой образы учеников Христовых, образ женщины простой, но верной, о которой сегодня мы слышали из евангелия, и образ апостола из двенадцати, но неверного, предателя, так и нам нужно подумать — не распинаем ли мы Христа своими вольными грехами? Мы часто идем на грех, мы часто знаем, что этим предаем Христа, и тем не менее это нас не останавливает. Мы способны не только не чтить святую Церковь, но способны бываем хулить ее. Прости нас, Господи, за наше невежество. Это не та неверность, о которой сказано в связи с апостолом Фомой. Это другая неверность — неверность, которая нас часто приводит на грань предательства. Мы способны бываем распространять всякие слухи, нередко непроверенные, о ближних наших, а подчас и сами их рождаем. Прости нас, Господи. Мы бываем лицемерны и лживы, когда в лицо улыбаемся, а стоит подойти к другому человеку — начинаем лицемерно осуждать того, с кем только что любезно беседовали, как с братом или как с сестрой.
Мы бываем неспособны нести свой крест и вмещать правду жизни. Иногда нам хочется жить в розовых очках, в розовом мире, в изумрудном городе, который ни на небе, ни на земле не стоит.
Прости нас, Господи, за то, что мы бываем не верны слову Твоему. Если бы мы во всем исполняли слово Христово, то, наверное, Церковь бы укреплялась. Если бы мы могли на всякого человека посмотреть, как на того, кто выше нас в том или ином отношении, не обязательно во всех отношениях, то не было бы между нами разделения, наговоров, соблазнов, то не было бы расколов. Как часто бывает, к сожалению даже в нашей среде, хотя нам иногда кажется, что мы этого не делаем, и все же, как часто бывает, что мы по отношению к другим членам церкви, которые внешне не похожи на нас, допускаем такие выражения и такие духовные состояния допускаем в себе, что можно подумать, что это вовсе не братья наши и сестры, что мы — не одна Церковь, что это люди чужие. И все это только потому, что где-то нас не погладили по головке, где-то нас не похвалили лишний раз. А мы так любим похвалу! Прости нас, Господи.
Мы очень часто делаем многое не ради Бога, не ради правды Его, а ради похвалы. И много-много людей, увы, мы это хорошо знаем, начинают увядать прямо на глазах, стоит не сказать им сто раз слово похвалы. Прости нас, Господи, за такое мелочное тщеславие, за честолюбие, за самолюбие, за эгоизм, когда мы не хотим видеть никого рядом с собой, когда мы не хотим отвечать за то, что мы делаем, а все время оправдываемся и переваливаем на других любую ответственность, когда мы легко можем отойти в сторону, в тень, совершенно не думая о том, что будет на этом пустом месте. Прости нас, Господи.
Мы часто еще не чувствуем друг друга единым телом, телом не своим, а Христовым. Так, чтобы за Христа жить и умереть. Мы все время себя оправдываем. Есть у нас семья и много детей — оправдываем свою лень и бездействие в церкви этим, и еще работой, учебой, немощами своими. Почему-то у одних есть и семья, и немощи, и учеба, и работа — все, и они служат Богу день и ночь, а у других — вроде обычная жизнь, но оправдания бесконечные. Прости нас, Господи.
Мы часто не любим Божье творение, Божье создание. Абстрактно очень любим и красоту мира, и гармонию этого мира, и музыку этого мира, а когда доходит дело до жизни в этом мире, то гнушаемся им. Прости нас, Господи.
Мы часто не видим друг в друге главное, пусть даже это неверующие люди, мы не способны в них видеть образ Божий, не способны поверить в них, не способны дать им аванс любви нашей. Ждем, когда они нас полюбят, хотя знаем, что любовь всегда бескорыстна. Прости нас, Господи.
А если не любит нас человек, и мы уже как будто полюбить никого не можем. Поэтому часто, по отношению к этим людям мы остаемся злорадными, часто не прощаем до конца, от всего сердца нашего, их согрешения. Повторяю, мы знаем, что любовь не может быть заслужена делами. Мы знаем, что любовь или есть, или нет, но ждем от многих людей вокруг нас любви к себе. Ставим это условием всяких духовных отношений, да и остальных тоже. Прости нас, Господи.
Поэтому бываем часто лживы. Где лицемерие, где неверие, где недостаток любви — там ложь, там сила дьявола. Прости нас, Господи, за то, что мы еще способны лгать, хотя верующему человеку солгать — это то же самое, что отречься от Христа. Наш язык даже и повернуться не должен для слова лжи, так же как рука наша не должна подниматься для того, чтобы украсть или совершить какое-то насилие.
Прости нас, Господи, за то, что молитва у нас бывает слабая. Или, наоборот, что ждем только внешних ощущений, некоего блаженства в молитве, душевного успокоения, и не идем на тот риск любви, который не всегда бывает очень удобен в жизни мира сего. Наверное, все-таки еще найдутся люди, которые могут грешить против себя, против своей плоти, против храма Духа Святого, блудными ли помыслами и делами, курением, пьянством и т. д. Надеюсь, нет таких, которые соблазнялись бы наркотиками. Здесь, я думаю, таких нет. Но боюсь, есть те, которые еще не бросили курить или не чувствуют своей меры в вине. Прости, Господи. Это надо сделать сразу и навсегда, если почему-то у человека еще есть подобные поползновения.
Мы часто гневаемся, раздражаемся и легко переходим черту справедливости в отношении к другим. Прости нас, Господи, за это, за то, что мы, по отношению к себе требуем и справедливости и милосердия, тогда когда сами от правды отходим. Но в отношении других не чувствуем, что и им нужно милосердие, что они тоже хотят жить и видеть справедливость.
Мы с вами сейчас предстоим перед Богом и должны думать о своей жизни особо, потому что знаем: мы должны так жить, чтобы иметь внутреннюю возможность причащаться в любой день. Пусть для нас это будет критерием нашей духовной жизни. Для каждого своим, по совести. Могу ли я сегодня причаститься или мог бы я в этот день причащаться — пусть каждый спросит себя вечером. Совесть нам подскажет всегда, насколько мы с вами близки ко Христу или удалились от Него, в зависимости от того, как мы ответим на этот вопрос.
И еще. Если мы не знаем, как поступать, пусть каждый из нас на свое место поставит духовно и мысленно Христа. Как бы Он поступил на нашем месте, в наших условиях? Опыт показывает, что ответ на этот вопрос тоже способен раскрыть нам реальность нашей внутренней жизни и нашей внешней жизни.
Помолимся же в покаянии!
3 апреля
Фомина Неделя. Антипасха
Слово на утрени после 1-го воскресного Евангелия Мф 28:16–20
Братья и сестры, христиане!
Вот и кончилась Светлая седмица и вместе с ней кончилось наше великое торжество принятия в Церковь новых членов, в души которых возвратился Свет Божий и воскрес Христос. Мы вспоминаем Воскресение Христово, и Пасха эта еще будет длиться долго — до самого Вознесения, до кануна праздника Вознесения. И сейчас мы снова слышим, согласно церковному уставу, евангелие о том, как Господь учит поклоняться Ему. Бог есть Дух, и ищет Себе поклонников в Духи и Истине. Не в той или иной форме благочестия, не в том или ином разряде или сане. Другое дело, что у каждого есть свой дар Духа, особый, и каждый им может и должен, конечно же, стараться служить — служить Богу и Истине. И вот что дальше говорит Господь: «Некоторые ученики, увидев Иисуса, поклонились Ему, а некоторые усомнились». Это не случайно. Часто бывает так, что у людей не хватает веры. Часто бывает так, что даже увидев благодать Божию, люди начинают объяснять это какими-то внешними вещами. И Господь не обращает на это внимания, Он никого не переубеждает, Он ни с кем не спорит. Ни с кем. Имеющий уши да слышит, имеющий глаза да видит — так можно сказать про все эти ситуации. И дальше Господь, ничего не говоря усомнившимся, продолжает, обращаясь к верующим, к верным: «Дана Мне всякая власть на небе и на земле» . Что это значит? Это значит, что нет больше власти, чем та, которая у Господа Иисуса Христа. Это самая совершенная власть в мире — на небе и на земле. А мы знаем, что Бог есть Любовь. И поэтому эта власть есть власть любви. Нет иной власти, кроме этой власти. Нет другой силы, больше и совершенней, чем сила Любви, сила Духа, которая есть Любовь. Господь убеждает Своих учеников в этой силе. Это самое важное откровение, которое дается Им. Это не просто основание нашей надежды на то, что Бог с нами — и никто никогда не победит нас. Это и основа нашей Любви.
И дальше Господь говорит о том, как Ему хочется распространения этой силы в этом мире. Он посылает Своих учеников, всех до одного, делает их Своими послами, Своими посланниками: «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа», т.е. открывая им жизнь в Отце, и Сыне, и Святом Духе, и уча их соблюдать все, что Он повелел. «А Я с вами во все дни до скончания века», — говорит Господь.
Хотя все вы уже слышали и знаете, но все-таки хотелось бы еще и еще раз напомнить вам о том, что не случайно здесь перед крещением поставлено научение — «Идите, научите все народы…» Что значит «научите»? Это указание пути, это то, что мы с вами называем оглашением. Когда вы их научите, то крестите их, откройте им всю глубину духовной жизни Божией и всю бездну радости, света и любви. А дальше продолжайте их учить, но учить уже другому — соблюсти все, что повелел нам Господь. Потому что каждый человек в первую очередь должен узнать путь и пойти по нему, увидев всю глубину познания Божьего, но после этого ему надо еще научится строить жизнь свою на земле в условиях, когда человеку приходится жить в мире, лежащем во зле. Это трудно, потому что зло это нападает на нас, зло это агрессивно, и оно особенно активно нападает на тех людей, которые стараются освободиться от него, освободиться вполне определенно, до конца. А следовательно, таким людям еще сложнее, потому что пока человек не трогает эту гидру, она и лежит себе спокойно у него в душе, а как только ее изгоняют, начинается борьба. Вот эта духовная борьба и происходит в душе, и особенно остро она происходит тогда, когда человек вошел в церковную жизнь, когда он отдал свое сердце Богу, когда он отдал свое сердце ближним, когда он отдал свое сердце служению. Поэтому здесь нужно большое учение — учение, чтобы соблюсти все, что заповедал Господь.
Многим кажется, что они живут по-христиански не так плохо, начинают себя сравнивать с другими, говорят: «На что мне еще учится? У меня много забот, хлопот, у меня дети, у меня работа, у меня здоровье, у меня там то и то». И забывают, что они, может, и выполнили что-то, но выполнили только часть, только одну сторону. И это самое страшное, когда человек вмещает в себя какую-то часть, потом оказывается, что он уже перестает вмещать ту истину, которая ему открывается и другой стороной. И тогда он начинает бороться с теми, кто не такой, как он, и вместо единства, любви и полноты начинается борьба совсем не за истину, а за ту частичку, которую вместил человек.
И вот, чтобы избежать этого, что, к сожалению, часто происходит в церкви, нам и нужно соблюдать все, что благословлено. Как сказано в Евангелии, все, а не только ту или иную частицу. И это тоже не очень просто, это тоже трудно.
Для того, чтобы исполнить это слово евангельское, нужно, конечно, иметь слух и нужно иметь сердце. Они открываются Богу, но с помощью нашей любви. А чтобы научиться, нужны учителя. Кто такие учителя в Церкви? Учителя — это те, кого Господь послал первыми, кто является старшим по отношению к нам, о ком мы можем особенно радоваться, потому что нам есть на кого смотреть. И у каждого из нас есть свои старшие и не только иерархически старшие. Да, сеть, конечно, и иерархические старшие, но есть у нас, что еще более важно, духовно старшие. В народе любят искать старцев. Вот когда говорят о старцах, ищут старцев, ищут не просто людей, облеченных высшим саном, а ищут духовно наиболее опытных, духовно наиболее одаренных людей. Господь тогда и посылает таких людей. Конечно, это не значит, что всегда есть старцы подлинные и притом великие старцы. Но люди старшие духовно, более опытные, есть в каждой общине, потому что все это относительно, относительно нас, начинающих. И вот поэтому, дорогие братья и сестры, когда мы говорим об учении, мы прежде должны хорошо подумать, от кого учение принимать, кто нас научит не только той или другой стороне христианской жизни, а всему. К сожалению, повторяю, часто бывает, что учителя учат только с одной стороны, как бы специализируясь то на аскетике, то на благотворительной помощи, то еще на одном, то еще на другом. Все это важные стороны, но только отдельные стороны. А Господь учит совершенству и полноте.
Будем же искать таких старших, которые нас будут учить своим примером, учить полноте Христовой жизни, чтобы, как сказано в Евангелии, соблюдать все, что Господь повелел нам. Это наша цель — цель и всех тех, кто вошел на Пасху в Церковь и теперь стал полным членом Церкви.
Аминь.
Слово на литургии Деян 5:12–20
Братья и сестры, христиане!
Все, что совершалось руками апостолов, все, что писали они и говорили, все это было для того, чтобы все мы веровали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и чтобы веруя мы имели жизнь во имя Его! Вот, всякий, даже не видевший Иисуса, но уверовавший, блажен, по слову Господню! Что значит «блажен»? Это значит — он нашел свое счастье. Люди годы и годы ищут это счастье, и часто до конца жизни, до последней минуточки не находят его. То им мешают их страдания, то им мешают обстоятельства, то дела, то страсти. Но счастья нет. Люди мучаются, мучают других, а счастья не находят. И вот Господь говорит, что те, кто даже не видел воскресшего Христа, но принял сердцем Его, кто уверовал, тот блажен, тот счастлив, потому что сердце его открывается и наполняется любовью, благом, которое от Бога. Никто не благ, кроме Бога, — мы это с вами хорошо знаем. Но знать умом одним — мало. Мы это знаем воистину только тогда, когда это блаженство разливается в нас и проходит дальше, когда, обретая мир внутри, в сердце нашем, тысяча спасается и вокруг нас. Мы сейчас слышали из Деяний апостолов, как многие приходили в Церковь, иногда тысячи, в течение одного дня. И может быть, удивляемся. С одной стороны слава Богу и сейчас множество людей стало присматриваться к Церкви, прислушиваться к ее голосу и искать Бога искренно. А с другой стороны, тысячи все-таки не приходят. И сейчас, если вы пойдете куда-нибудь рядом, в «Детский мир», например, вы увидите тысячи людей там, а не в храме Божьем, хотя сейчас время молиться всем, всем, кто считает себя христианином. Почему же так, дорогие братья и сестры? Может, от того, что блаженство, которое нам уготовано, еще не вполне овладело нами? Может быть, в свое счастье мы не впустили свое сердце настолько, чтобы плоды его были бы видны всем, чтобы радость и мир изливались от нас ко всем, кого бы мы не встретили, — близким и дальним, родным и совсем по плоти посторонним?
Вот, дорогие братья и сестры, Господь нас очень обрадовал: на эту Пасху дал нам великое счастье и блаженство. Мы это все чувствовали и вчера, когда завершалось воцерковление, когда омывали знаки мира новокрещеным и новомиропомазанным. Какая радость была! Сейчас многие из них здесь, и конечно, теперь уже как полные члены Церкви, уже не как младенцы. Они часто отличаются большей радостью, чем мы. Но я надеюсь, что все мы будем для них примером, что все мы будем для них теми старшими, которым подобает учить соблюдать все, что заповедал нам Христос. Постараемся никого не забыть, постараемся никого не оставить в муках, постараемся никого не оставить в печали, страдании — настолько, насколько Господь дал нам благодати и радости. И вот, слава Богу, Церковь понемногу начинает собирать своих чад, и хотя, как я сказал, увы, тысячи людей еще идут не сюда, будем надеяться, что не далек тот день, когда эти самые тысячи, рассудив, прислушавшись к голосу своего сердца, к голосу Божьему, придут в храм, и блаженство их будет не от того, что они приобретут с прилавка или под прилавком, а от того, что они найдут счастье в Боге. Вот это блаженство в Боге и проповедуется как радость, как весть для всех видевших и уверовавших.
Аминь.
Слово после литургии
С пасхальным воскресным днем, дорогие братья и сестры! Не случайно он называется Антипасха, потому что каждый воскресный день — маленькая Пасха для нас. Это всегда большой праздник. А большой праздник потому, что мы стараемся всегда в этот день собираться в Церковь для совместного служения и причащения. Потому-то это и воскресный день — каждый раз, когда мы с вами причащаемся, мы возвещаем не только смерть Господню, хотя это так — мы возвещаем смерть Господню, но мы возвещаем и радость Воскресения и откровение Царства Небесного, которое внутри и вокруг, посреди нас.
Дорогие братья и сестры, пусть сияет это Царство в глазах, душах и делах ваших всегда! И вы знаете, Пасха идет настолько радостная, что в эти дни даже заупокойные поминовения не произносятся, но по русской традиции на десятый день Пасхи, во вторник, все-таки есть заупокойная служба, которая называется Радоница. Само название ее прекрасное — как бы передача радости всем нашим близким, которые ушли от нас, но которые живы в Божьей памяти и нашей памяти. Вот поэтому завтра вечером в 6 часов у нас будет вечерня, а потом панихида, а во вторник утром в 8 часов сначала будет заупокойная утреня — парастас, а потом — краткая лития. Так что приходите. Можете снова принести яички крашеные, как на Пасху, но уже теперь имея в виду и усопших — наших отцов, братьев. Поминать положено всех в эти дни. Всех, так как Господь призвал к себе всех, так как это один из трех дней в году, когда можно поминать всех — даже самоубийц и некрещеных. Это не литургическое поминовение. На литургии нельзя неверующих и некрещеных поминать. А вот на вечерней и на утренней панихиде можно. В такие дни, во всяком случае. Вот поэтому, братья и сестры, будем с дерзновением распространять радость Воскресения, радость о воскресшем Господе на всех и вся.
Аминь.
Благодарю всех вас, братья и сестры, за большое терпение. Каждый день вы, многие из вас, приходили в храм, несмотря на работу, несмотря на немощи, несмотря на искушения. У нас было ежедневно больше ста причастников на светлой седмице. Это в нашем-то коридорчике! Я даже удивился, когда мне назвали это число.
И сегодня вы все причащались. И слава Богу! Старайтесь жить так, чтобы никогда совесть ваша не подсказала вам, что вы не можете причаститься без особой епитимьи, без особого покаяния. Вот, братья и сестры, старайтесь жить воистину по-христиански всегда, во всем, везде, а если и будет вас какое-то сомнение одолевать или будет в жизни какое-то искушение на вас нападать, помните — Сила Божия выше всего. Если Бог за нас, кто против нас? Никто! Вот поэтому, хотя и немощи всякие бывают у людей, и искушения всякие бывают и будут, помните, что радость Воскресения превосходит все!
В древности мученики христианские, как вы знаете, побеждали не только свои мучения и страх перед мучением, но и мучения близких. И побеждали боль, страшную боль от мук именно силой Воскресения Христова. У них была благодать, у них была Любовь, и Господь утешал их даже там, где, казалось бы, человеку ничего уже не надо. Ну, а мы, слава Богу, таких мучений не испытываем пока, и поэтому, думаю, со всеми искушениями должны справиться. Храни вас всех Господь! Христос воскресе! (Все отвечают: «Воистину воскресе!»)
Вчера раздавался артос — тот хлеб общий, общинный, который на Пасху выносится, освящается и раздробляется и который является великой святыней — святыней всего года. Его можно употреблять вместе с крещенской и богоявленской водой, тогда, когда почему-то человек должен быть в храме, но не может или по болезни, или еще по каким-то другим причинам. Тот, кто вчера об этом не знал, может сегодня (мы специально оставили немного) подойти и получить его. Те, кто получил артос вчера, а вчера мы много раздавали, пожалуйста, оставьте тем, кто не брал, чтобы всем хватило.
14 апреля
Радоница
Слово на вечерне
Сегодня у нас с вами особая служба — служба, которая не предусмотрена церковным уставом, потому что ее происхождение более позднее, чем то время, когда был составлен наш церковный устав в своей основе. Это чисто русская служба. На Руси появилось несколько специфических родительских суббот, которые по уставу не положены. Дело в том, что Русь приняла христианство как бы в готовом виде. К тому времени, когда Русь приняла христианство, устав церковный уже сложился, и мы воспринимали то, над чем бились, за что боролись православные народы, приняли как бы «на блюдечке с голубой каемочкой».
Но не мог великий народ принять лишь раз и навсегда данное, потому что Церковь — живой организм. И Церковь всегда растет, Церковь живет, иначе она не есть Тело Христово. А значит, меняется многое из тех даже хороших традиций, которые были давно. Так у нас с вами и возникли некоторые дополнительные службы, которых в уставе нет. Их довольно много. Я сейчас не буду их перечислять, вы их все в принципе знаете.
Среди родительских суббот это прежде всего Дмитровская родительская служба, возникшая в связи с победой святого благоверного князя Димитрия Донского на Куликовом поле. И вот эта родительская суббота, которая носит специфическое русское название — Радоница. Радоница — от слова «радость». И служба так называется не случайно, потому что входит в период святой Пятидесятницы, которая продолжается, как вы знаете, от Пасхи до Троицы. И вот, если по греческому уставу совсем не положены никакие заупокойные поминовения в это время, то по русской традиции все же вставляется эта служба, которая является символом пасхальной радости, которая распространяется на всех и на вся, на всю Церковь. А мы с вами должны всерьез к этому отнестись и задуматься над тем, а что такое вся Церковь, или Церковь кафолическая? Не путайте с католической, хотя это одно слово, в русском языке кафолическая обычно означает «вселенская». Наша православная Церковь — Церковь кафолическая, вселенская, всеобъемлющая, всеобщая, та, которая приобщена к полноте Духа, к полноте Истины, а значит, к полноте мира и радости. Так вот, что же это для нас с вами значит, дорогие братья и сестры? Это означает очень важную вещь — что мы соединены со всеми теми, кто жив в Боге, в Божьей вечной памяти. Мы соединены с ними живо и действенно, и это означает, что мы соединены не только с теми, кто рядом с нами, кого мы видим, кто жив на земле, но и с теми, кто жив в нашей памяти и, главное, в памяти Божьей, т. е. мы соединены не только с Церковью земной, с Церковью, воинствующей со злом, грехом, неправдой, но и с Церковью, торжествующей на небесах, потому что, помните слова Христа в Евангелии? «У Бога все живы, Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых». Он говорит о Себе: «Я есть Бог Авраама, Исаака и Иакова». У Бога все живы, все те, кто нес в себе истинную веру, кто открыл себя к Божьему действию, к действию благодати Божией.
Поэтому-то мы и распространяем Пасхальную радость не только на всех живых, но и на тех, в ком мы уверены, что они не умрут в Боге, что они в памяти Его вечно, потому что они приобщились ей Правды ради, Истины ради и Милости ради Божьей. Это и есть вечность.
Вот, дорогие братья и сестры, будем понимать, почему ныне наша Церковь раскрывает свои объятия всем, и усопшим — без того, чтобы плакать и рыдать, без того, чтобы печалиться об их судьбе. Мы открываем свои объятия, как Господь, всем вообще людям, в Вере, в Надежде, в Любви, и всего более в Надежде на спасение всех. Мы не можем творить Божий Суд. Бог Сам откроет конечную правду, Он — Полнота Любви и Истины, и мы поэтому надеемся, что даже те люди, которые почему-то оказались рационально вне Бога или Церкви, в те или иные периоды своей жизни, они, несмотря на все это, может быть, найдут или нашли путь к Богу. И мы о них будем молиться. И о некрещеных, и о тех, кто умер не своей смертью, и о тех, кто умер вне православия, вне церкви, вне христианства. Будем молиться сегодня о всех, потому что так повелел Господь — творить прошение и моление за всех человеков. И пусть будет здесь маленький диссонанс, ибо те богослужебные тексты, которые вы сейчас услышите — за упокой, родились, конечно, в замкнутых христианских общинах и обществах. Поэтому они по прямому своему смыслу связаны только с христианской общиной. Но в них есть более глубокий, более универсальный смысл, который, надеюсь, все вы сейчас найдете и почувствуете.
Мы должны следовать Христу, а Христос открыл Свои объятия всем. И мы должны просить за всех, а уж дойдет ли наше прошение, исполнится или нет — не нам с вами сейчас судить. Будем исполняться любовью Христовой и исполнять заповедь Христову. Будем желать спасения всем, а уж как тот или иной человек воспользуется этим и как Господь рассудит жизнь каждого человека, повторяю, сейчас судить не следует. Поэтому в записках за упокой без стеснения пишите всех усопших, которые есть в вашей живой памяти. Живая память, память любви, пусть рожденная человеком вне церкви, вне веры, — это та ниточка, которая приводит человека к Богу, Который есть Любовь, Любовь с большой буквы, Любовь всеобъемлющая, полная и вечная.
Вот, братья и сестры, пойдем по этому пути, хотя это самый трудный путь — труднее всех путей, известных человеку. Но пойдем по этому пути, чтобы быть истинными учениками воскресшего Господа.
Все: Аминь.
Христос воскресе!
Все: Воистину воскресе!
15 апреля
Слово на утрени после Евангелия Ин 3:16–21
Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!
Братья и сестры, христиане! Что же мы слышали сейчас? И как это уставное евангельское чтение сегодняшнего дня сочетается с той неуставной внешне службой, которая в русской традиции называется Радоница? Мы слышали о том, что Бог так возлюбил мир, что отдал Сына Своего единородного, чтобы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную.
Но что, дорогие братья и сестры, значит веровать в Сына единородного, Сына Божьего? Веровать в Него — значит исполниться Его волей, значит исполниться Его Надеждой, Его Духом, Его Жизнью. Поэтому-то и всякий, верующий в Него, не будет судиться, но он уже перешел от смерти к жизни, как говорит нам то же Евангелие от Иоанна. Всякий, верующий в Него, не погибнет, но уже имеет жизнь вечную, хотя может быть, еще не в полноте, хотя, может быть, еще и не в совершенстве, но уже имеет эту радость, этот мир, эту жизнь. Бог возлюбил все Свое творение. Любви Божьей нет лишь там, где есть некая ущербность этого творения, где есть некий недостаток, где есть некое искажение, извращение путей Божьих, правды Божьей в этом мире, лежащем во зле.
К сожалению, есть люди, бывает и у нас такое, о которых можно сказать, что они, как иногда и мы, возлюбили более тьму, нежели свет, и потому не идут такие люди, как иногда и мы не идем, на свет. И вот тогда нет в нас Любви Отчей, тогда нет в нас того, что принес нам Сын единородный, Господь наш Иисус Христос. Тогда не можем мы быть названы верующими, имеющими жизнь вечную.
Вот этого только и надо опасаться, и поэтому давайте будем пользоваться каждым поводом для того, чтобы раскрылась в нас Надежда и та Любовь, которые открыл нам лишь Единый Господь. Это самое уникальное и самое важное, что есть в нашей вере, что есть в Церкви -откровение Христовой Крестной Любви. Прожить эту жизнь трудно, ее прожить трудно каждому человеку. А чем более человек продвинут в духовной жизни, тем ему еще труднее. И «познание умножает скорбь», как мы с вами хорошо знаем. И тем не менее мы идем по пути этого познания, познания Бога, познания Любви Христовой, хотя тяжелый крест берем еще дополнительно на себя, идя этим путем. Мы это знаем, мы не должны бояться ничего, ибо где Любовь Христова — там Бог, где Христос — там благодать Святого Духа, а где Дух Святой — там и Церковь, где Церковь — там вся полнота Истины и Любви. Хотя мы — Церковь, мы должны понять, что в той глубине, в какой открылась она лучшим из лучших учеников Христовых, Церковь — Столп и Утверждение Истины, Церковь — Тело Христово, Церковь — великая строящаяся Башня, которая не похожа на Вавилонское столпотворение.
Церковь жива, Башня строится, Тело растет, потому что живет. Вот будем и мы живыми камнями, полными единства с другими в этой башне, в этом строении, и поэтому постараемся всем принести радостную весть о Жизни вечной. Всем, кто в нашей памяти, всем тем, кто в нас с вами оставил следы, отпечатки, печати дара Святого Духа.
Мы верим, что если человек мог оставить хоть малейший отпечаток любви в нас, значит, в нем эта любовь была, а если была, то и есть. А если есть, значит, не умрет такой человек во веки, и поэтому наши заупокойные поминовения столь живы и действенны. Многие люди не понимают этого. Совсем не понимают. Как же это — если человек за гробом и он ничего уже изменить не может? Как же это — если он ничего уже там не творит и нет за гробом покаяния? А это так и есть. И люди думают, ну, как же тогда за них молиться? Покаяния там нет, исправить жизнь свою уже нельзя.
Но неужели все? Человек ушел, и с чем ушел, то и осталось? И да, и нет, дорогие братья и сестры. Потому что нет ни одного человека на земле, который ушел бы совершенно светлым, безгрешным абсолютно. Ибо такой единый безгрешный только Бог и Сын Божий. Но нет на земле и человека, который бы ушел абсолютно черным, совершенно поглощенным злом и грехом. Вспомним Достоевского. Помните его знаменитую луковку, которая может оказаться спасительной для человека в последний день? И она тоже — отпечаток любви. Или тот отпечаток, который оставили в наших думах люди отошедшие, даже, повторяю, если они в худшем виде ушли, так, что не позавидуешь им. Но если есть этот отпечаток, значит есть место надежде, есть место вере, есть место единству любви. Вот это-то и меняет участь отошедших людей, потому что Любовь есть сила Духа, она способна изменить все и победить все в мире сем. Изменить и судьбу, логически предначертанную человекам.
Дорогие братья и сестры, эта Вера жива, она не может быть выражена ни в каком догмате, она не может быть выражена ни в каком каноне церковном, но она может быть выражена в Любви. Поэтому мы не боимся смерти. Если мы способны воспринимать любовь от других людей как Любовь свыше, от Бога, значит, есть и для нас надежда, что когда мы отойдем от земли сей, то что-то останется в памяти других, и они, может быть, помянут и нас. Таким образом непрерывное предание Любви сохранится до последнего дня откровения Царства Божия и явления Сына Божьего единородного во спасение всех.
Аминь.
Слово после утрени
Дорогие братья и сестры, мы совершили пасхальное, первое пасхальное поминовение усопших, и конечно, та пасхальная радость, которая есть в наших сердцах, распространяется сейчас и на всю нашу молитву. Если мы живем этой пасхальной радостью, то и в молитве эта радость не уйдет, она нас не оставит. И при воспоминании тех, кто отошел от нас, мы им несем эту радость. Сейчас мы им дарим ее. Господь милостив, и мы надеемся, что Он не оставит ничего доброго, благого без внимания, как и того хорошего, что было в жизни тех людей, которых мы сегодня поминаем. А коли будет воспоминаться добро, будет вспоминаться любовь, вспоминаться благо этих людей, значит, во благо будет и наша сегодняшняя молитва.
Наша соборная общая молитва имеет большое значение и сама по себе.
Ну вот, братья и сестры, сейчас уже разрешается и на кладбище ходить. Хотя распространился в нашем народе обычай ходить на кладбище на Пасху, вы знаете, что он совсем не соответствует церковному уставу. Совсем не соответствует, потому что первое пасхальное поминовение в русской традиции — это сегодняшнее, на десятый день после Пасхи. А по уставу, по греческой традиции — вообще на 49-й день, в Троицкую родительскую субботу. Поэтому нужно вам, конечно, позаботиться о том, чтобы могилки ваших близких были в порядке. И да поможет вам Господь. Не все так просто, но постарайтесь, чтобы христианская могила была отражением той радости, которая есть в вашей молитве, в вашем сердце, отражением той любви, того света, которые не оскудеют никогда в ваших сердцах.
Аминь.
16 апреля
Отдание Праздника Святых Жен-мироносиц, свв. мчч. Антония, Иоанна, Евстафия
Слово перед утреней
Братья и сестры! Праздник святых жен-мироносиц начался в прошлую неделю и завершается в субботу. До Троицы каждый праздник начинается в неделю, т. е. в воскресный день, и завершается в субботу, потому что сегодня вечером и завтра утром уже будет новая неделя — неделя о расслабленном.
Дорогие братья и сестры, мы с вами сегодня чтим еще и память мучеников литовских — Антония, Иоанна и Евстафия, тех, которые пострадали в XIV в. от князя. В то время в Литве князь еще был язычником. Их мощи, вы знаете, сохранились в монастыре, в Вильнюсе, в Свято-Духовском монастыре. И очень важно нам знать историю: христианство в Прибалтике стало распространяться через Русь. Лишь позже Прибалтика в основном стала католической. И вот, есть первые мученики литовские, виленские — Антоний, Иоанн и Евстафий, которые были православными.
Продолжается праздник Пасхи, так что еще вы видите красные одежды, еще мы друг друга приветствуем словами «Христос воскресе!», друг друга лобызаем с этими словами, еще продолжается пасхальное празднование, и некоторые молитвы Пасхи будут по уставу положены в эти дни. Ну, а служиться сегодня будет субботняя утреня — простая, без пения славословия, без особого какого-то праздничного торжества. Вот, мы и будем просто молиться.
Слово после утрени
Дорогие братья и сестры!
В конце, как и всегда, мы пели тропари празднику, которому совершаем службу. Совершали мы сегодня две службы: отдание, как вы знаете, праздника жен-мироносиц и святых мучеников Антония, Иоанна и Евстафия. И вы слушали тропарь. Если вы внимательно слушали, то вполне могли разобрать его содержание, даже если никогда раньше его не читали или не слышали.
Вы могли уловить там важные вещи. Эти мученики отверглись земной славы и земного богатства. А им было чего отвергаться, это из житий известно, ибо они были боярами при великом князе Литовском, приближенные к великому князю люди, сидевшие с великим князем за одним столом. И вот трое знатных, образованных, трое молодых людей стали христианами, крестились, и ревностно исполняли закон Христов, а значит, и все то, что Церковь рекомендует своим членам в своем уставе. Это было и внутреннее благочестие, и внешнее благочестие, дорогие братья и сестры. В то время, в XIV в., уделялось большое внимание внешнему благочестию. Не надо думать, конечно, не надо делать тот вывод, что коли было большое внимание внешнему благочестию, исполнению постов, обрядов, правил, значит, внутреннего благочестия не было. Кто бы так подумал, был бы глубоко неправ.
Так вот, эти юноши были по-настоящему праведной жизни. После крещения человек получает такие силы, что если только он сам не испортит себе жизнь, он может горами двигать, буквально. Вот было так и с этими тремя юношами, Антонием, Иоанном и Евстафием. Но начались гонения на веру. Великий князь Литовский совсем не хотел принимать христианство, хотя уже вокруг везде были христиане, даже некоторые из его родственников и предков. И вот тогда, зная, что христианин всегда крепко держится своего устава жизни, Литовский князь решил обнаружить, кто христиане в его окружении. И знаете, что он сделал? Он поставил скоромную пищу в постный день, то ли в среду, то ли в пятницу, я сейчас не помню. И видит, что трое из его приближенных не просто как бы избегают ее, но вовсе к ней не притрагиваются. И тогда началось, естественно, давление со стороны великого князя. Он стал требовать, чтобы эти юноши были, как все.
И кажется, чего особенного он требовал. Ну представьте себе, вас сегодня вызывает господин Горбачев, и вы идете, естественно, благодарите за честь великую, и вам предлагают в среду или в пятницу, конечно, совсем не убогую пищу. А представление о неубогой пище всегда примерно одно и то же у людей. Что вы тогда делаете? Спросите себя об этом, дорогие братья и сестры. Вы, конечно, едите все подряд. Боюсь, что здесь нет ни одного человека, который поступил бы по-другому, причем, прекрасно себя оправдывая тем, что, конечно, это не грех, я же в гостях, да еще у язычника, да еще у правителя. У меня же дипломатическая миссия, я же должен Церковь защищать пред лицом правителя. Ну ладно, уж съем там телячью ножку, ничего, Бог простит за мою великую миссию.
Но святые Антоний, Иоанн и Евстафий рассуждали немного по-другому. Они не дотронулись до этой пищи, тем самым выдав себя как христиане. Для них это было еще сложнее, чем нам, ибо там было ясно, что за этим последует. Здесь, в наше время, в худшем случае могут последовать насмешки, пренебрежение, ну что-то в этом роде — не более. А там было ясно, что цена всему этому — собственная жизнь в расцвете лет. И вот их мучают, подвешивают к деревьям, мучают по-язычески, на виду у всего народа. А надо сказать, большую ярость и злобу вызывает всегда то, что близкие люди оказываются вот такими диссидентами, особенно по отношению к власть имущим. А Антоний, Иоанн и Евстафий были близкими к великому князю, поэтому он совсем не понимал, почему они его не слушают. И очень ревновал, и поэтому сильно их мучил, так как они были его друзьями. И замучил. До смерти. Всех троих по очереди.
Так вот, я хотел вам рассказать не просто очередное житие. Сейчас вы все люди грамотные, жития вам рассказывать не нужно, потому что вы взяли книжку — и прочитали. Мы это не делаем. Не рассказываем вам то, что вы можете сами найти и с чем можете справиться самостоятельно. Но зачем же я вам все это рассказал? По очень простой причине — чтобы нам задаться вопросом: а верно ли поступили эти святые мученики? Вопрос законный. Ведь они святые мученики, потому что их мучили за Христа, и они умерли за Христа, и мощи их нетленны, это все верно, так оно и есть до сих пор, это известно. Даже после вскрытия их мощи в начале 20-х годов специально выставлялись в Москве. Был на Тверской Страстной монастырь, как вы знаете. Там и выставлялись их мощи, именно как пример нетления: мол есть настоящие останки, которые нетленны, вот Антоний, Иоанн и Евстафий. Только после второй мировой войны их мощи были возвращены в Вильнюс, а вывезены они были еще во время первой.
Так вот, мы должны задаться вопросом: а правильно ли они поступили, что так себя погубили? Может быть, по-настоящему, стоило пойти на небольшой компромисс? Но мы идем постоянно и без всяких мучений на небольшие компромиссы. А тут — дело серьезное. Но стоило ли? Вот давайте рассудим. Мы привыкли внешним благочестием несколько пренебрегать. Это правда. Ну, может быть, от того, что долгое время несколько пренебрегли внутренним благочестием, а не внешним. Это исторически понятная реакция церкви на какой-то перегиб в ее жизни в прежнее время. С другой стороны, наша жизнь столь внешне неустроена, что думать о тонкостях внешнего благочестия бывает иногда сложно.
И все же, и все же. Вот окажись мы на месте этих юношей — как бы мы поступили? Или даже не так. Давайте облегчим себе задачу. Как бы мы оценили такое поведение, не с точки зрения того, как бы мы поступили? Бог один знает, как бы мы поступили. А вот как оценить? За это надо похвалить их или все-таки списать этот случай на историческую ограниченность? Мол, их научили так, что христианство есть то-то, то-то и то-то. Хочешь быть христианином — ты должен иметь такую-то веру, поступать в жизни так-то, так-то и так-то. Их так научили, и они оказались верными учениками. Это бесспорно. Но все же само учение, им предложенное, было верным или все-таки не совсем?
Вопросы-то на самом деле непростые. Ведь мы знаем, что каждый христианин призван к свободе духа, к свободе, и Господь говорит, что «не человек для субботы, а суббота для человека». И все ритуалы и формы жизни для человека, а не человек для них. И как принцип, я думаю, это бесспорно. Это именно так. Но все мы знаем, что внешнее и внутреннее в духовной жизни взаимосвязано, и связано иногда очень крепко. Когда мы часто идем на компромиссы и пренебрегаем внешним благочестием, от этого часто страдает и наше внутреннее благочестие. И это бесспорно.
Приведу вам только маленький пример из истории последнего времени. Вы знаете, наверное, что на этой неделе проходил Съезд православной московской молодежи. И от всех приходов были представители. И от нашего прихода были представители, тем более, что у нас молодежи много. И еще от нашей воскресной школы было два представителя. И от нашего Братства «Сретение» было три представителя. И от нашей Высшей православно-христианской школы было шесть представителей. Покуда в Москве школ общецерковных всего две, от них было представительство по шесть человек: от школы катехизаторов и нашей Высшей школы. Нас было на Съезде около двадцати человек, представлявших наше Братство, его учреждения и ближайшие к нему приходы. И вот три дня шел Съезд. Съезд довольно трудный, с большими прорехами, с большими недостатками, не буду сейчас об этом подробно говорить. Это был съезд, показавший, что уровень подготовки и знаний церковной молодежи очень низкий, чрезвычайно низкий. Ревность о Боге есть, а подготовки никакой нет. И возможности отстаивать ту истину, которую даже знают, тоже почти нет: никакой собранности воли и ума не наблюдалось. Достаточно было выступить нескольким баламутам, к тому же и не очень церковным, чтобы отнять у Съезда чуть ли не четыре часа просто на пустые разговоры. Но это вопрос другой. Я это к чему говорю вам? Потому что два наших приходских представителя, слава Богу, оказались вполне достойными — староста наш Юрий Захаров и Виктор Котт. Они по-настоящему сидели, участвовали в работе Съезда и понимали, что ситуация плохая, но такая, которую можно и нужно менять, тем более, что я об этом предупреждал всех заранее. Но к сожалению, многие из наших представителей вели себя вот таким образом: захотел — пришел, захотел — ушел, не нравится мне — я повернулся и пошел, ибо есть у меня какие-то свои дела и т. п. Некоторые вообще целые дни пропускали, без всяких на то серьезных оснований. И это как раз, дорогие братья и сестры, прямое свидетельство того, что у нас с вами не хватает этого благочестия, внешнего благочестия, но такого внешнего благочестия, такого внешнего послушания, такой внешней ответственности, которая поддерживает внутреннее благочестие, внутреннее послушание Богу, внутреннюю ответственность. Люди с неимоверной легкостью снимали с себя ответственность, даже не думая об этом вовсе, относились ко всему происходящему, как к своему частному делу. Многие, хотя не все, повторяю. Наш собор, слава Богу, здесь вне критики, на мой взгляд, а вот наши ближайшие братья, всем нам любезные, часто вели себя недостойно. И я думаю, что это связано как раз с этим дисбалансом внутреннего и внешнего. Нет гармонии, и оттого — расхлябанность, оттого хаос в жизни, потеря сил, потеря времени и в общем-то не только своего времени и не только своих сил.
Когда в Церкви сейчас так мало сил, а так много надо делать, эти вещи становятся общецерковными по своей значимости. Поэтому я так и начал сегодняшнюю проповедь. Задумайтесь над примером святых мучеников. Я думаю, что есть над чем подумать каждому из нас. Здесь, по-моему, тот самый случай приверженности внешнему благочестию, уставному благочестию, который не только оправдан, но который является важнейшим сейчас для нас примером в это время расслабленности нашей, в это время нашей такой вот несобранности и безответственности. И не будем пренебрегать внешним. Конечно, если внешнее начнет подавлять внутреннее — горе нам. Это ясно. Если снова человек перестанет быть господином субботы, если лишь суббота будет над ним господствовать, если лишь устав церковный будет над ним господствовать, если лишь внешнее послушание административным церковным структурам будет над ним господствовать и так далее, и так далее — горе нам! Но горе и если мы будем идти все время на компромиссы с легкостью. Если мы будем идти на компромиссы с властями мира сего, высокими, низкими, разными, со стихиями мира сего — тогда тоже горе нам. Если мы будем пренебрегать принципами жизни нашей, пусть в большой степени внешними, тоже нам горе, потому что сказано в Евангелии: «Кто сотворил внешнее, Тот сотворил и внутреннее». Ценность и того, и другого, таким образом, восходит к Божьему источнику и в нем утверждается.
Да, надо знать, когда делать исключения из правил. И можно делать очень много этих исключений. Нет ни одной области жизни церковной, где нельзя было бы делать исключений, кроме этики, конечно, и кроме каких-то важнейших принципов веры, догматических принципов, к примеру, догматических определений, откровений. Это правильно. Но этих вещей очень, очень мало. Их очень мало, тех вещей, которых не сдвинуть без того, чтобы не сдвинуть все со своего места. Но шатать туда-сюда церковь, дом церковный тоже нельзя, недопустимо. Каждое исключение из правил Должно иметь четкое, ясное и полное внутреннее оправдание, убедительное не только для нас самих, но и для Церкви.
Можно бы здесь привести очень много примеров и из нашей жизни. Ну, куда далеко ходить? Вот мы, например, служим — нет ни иконостаса, ни того, ни сего, и мало ли чего еще! Можно так делать? Можно. Ведь можно служить и на полянке. И на пенечек положить антиминс и служить. Можно? Можно. Если для того есть серьезные внутренние основания. А они у нас здесь есть. И мы это делаем. Сколь важен вопрос о тексте молитвенном, молитвенных служб! Принципиально важный вопрос — о чинопоследованиях и о точности этих текстов? Правильно, так и есть. Но мы с вами не русифицируем ли, допустим, славянский текст? Русифицируем. Опасное это дело? Опасное, если это делать безответственно, если это делать невежественно, если это делать нецерковно, если это делать по произволу. Мы стараемся делать не так, ибо понимаем, что очень серьезно то, что мы делаем. Но у нас есть для этого серьезные внутренние основания — даже там, где может быть, можно сделать лучше, чем мы это делаем. Ведь можно иногда.
Это должен быть живой церковный процесс и в нем должны участвовать все вы. Вы не должны быть потребителями: что вам сказали — то и есть, что прочитали — то и есть, нравится, не нравится, не рассуждая, понятно или не понятно, могу я участвовать в происходящем или не могу. Вот такого не должно быть! Это дело церковное, всех вас касающееся, когда, например, как много раз я уже вам говорил об этом, вы отвечаете «аминь» или поете «аминь». Вот у нас хорошо: регент всегда обращается ко всем вам, чтобы вы пели все, не замыкаясь в кружке двух-трех человек вокруг него. Он рассчитывает на весь храм, чтобы все могли участвовать, тоже старается донести весь смысл молитвенных песнопений, чтобы он был ясен и по ритмике, и по тексту. Вы должны этим пользоваться. И когда вы поете «аминь», вы берете на себя ответственность за истинность того, на что вы отвечаете «аминь». «Аминь» в переводе означает «истинно». Если же вы не берете ответственность, а просто по чину отвечаете, то горе всем нам! После проповеди, если она, например, не понравилась вам вовсе (вот я сейчас говорю-говорю, может, вы скажете: «Батюшка что-то не то, ерунду говорит»), тогда не говорите «аминь», ради Бога. Промолчите. И если вы все промолчите, я подумаю — либо вы совсем заснули, либо я чего-то не туда пошел. И у нас будет внутренняя связь и в том и в другом случае.
Вот это вещи важные. Все в Церкви имеет значение. В Церкви все должно быть исполнено духа и смысла. И все мы должны жить в единстве. В единстве веры, единстве этого духа, и единым смыслом. Это не значит, что когда апостол Павел пишет «имейте одни мысли», все должны иметь одну мысль. Единомыслие — великое благо, но оно касается, естественно, принципов, происходящих из общего духовного настроя, из оснований наших. Хотя и «должно быть между нами разномыслие», как сказано у того же апостола. «И когда есть разномыслие, не касающееся этих принципов, то это очень хорошо, »да откроются искусные «в вере, как говорит далее апостол Павел. Должно быть »разномыслиям", а по-гречески здесь стоит даже слово «ересь». «Должно быть между вами ересям». Только смысл этого слова немножко не тот, какой мы привыкли к нему прилагать. Не та ересь, которая человека от Церкви совершенно отстраняет, от ее духа, от «единства духа в союзе мира», а просто ересь -как особое частное мнение, свое мнение, как то, что переведено в русском тексте несколько описательно как разномыслие. Потому что у нас теперь любят произносить эти слова — ересь, не ересь, но не знают смысла этого слова и забывают то, о чем говорит апостол Павел. «Должно быть между вами ересям», но только таким, которые бы вас не разделяли между собой и не отделяли бы от вселенской, кафолической Церкви Христовой.
Дай Бог нам иметь такую ответственность, дай Бог нам иметь такое дерзновение пред Богом, чтобы мы могли сочетать и внутреннее, и внешнее, чтобы мы могли чувствовать свою подлинную внутреннюю свободу и при этом никогда не творить произвола.
Аминь.
Слово на вечерне после паримии Соф 3:8–15
Братья и сестры, христиане!
Вы слышали сейчас чтение, положенное накануне праздника Воскресения Христова, чтение из книги пророка Софонии, одного из двенадцати малых пророков Ветхого Завета.
Что же вы слышали, братья и сестры? О чем нам сказал Господь через пророка? Как нам понимать это место? Может, оно относится только к прежним временам? Только к той древности, когда народ Израильский был порабощен, требовал освобождения и получил обетование об этом? Если это было бы только так, наверное, Церковь не назначила бы этого чтения под Воскресение Христово. Вот давайте и попытаемся понять полнее, глубже и применительно к нам то, что мы сейчас слушали.
Язык пророческий — особый язык, и его надо учиться понимать. Господь говорит: «Ждите Меня до того дня, когда Я восстану», то есть воскресну, ибо восстать и воскреснуть — это одно и то же. Мы одновременно исповедуем великую Истину Воскресения Христова — сейчас идет Пасха, и завтра воскресный день, поэтому не случайно мы сегодня об этом говорим, и вот, мы исповедуем эту Истину и одновременно ожидаем нового Воскресения Господа во Славе, когда Он явится народу Своему, народу новому. Как явил Себя Воскресший народу ветхому, ветхому Израилю, так же явится Он Израилю новому, Церкви Своей святой. « Итак, ждите Меня до Великого Судного дня, когда Я восстану, воскресну». Воскресну для чего, — говорит Господь? Воскресну «для опустошения, ибо Мною определено собрать народы, созвать царства, чтоб излить на них негодование Мое, всю ярость гнева Моего».
Видите, всякое действие Божие, с одной стороны, действие великой благодати, любви и милости, но с другой стороны, для совести всякого честного человека — это суд, «ибо огнем ревности Моей пожрана будет вся земля», — говорит Господь. На всей земле не будет места лжи, не будет места злобе, не будет места греху и злу. «Тогда опять Я дам народам уста чистые», всем народам, которые входят в Церковь святую, «чтобы все призывали имя Господа и служили Ему». Как? Единодушно. В этом воля Божия, дорогие братья и сестры — чтобы все народы призывали имя Господа и служили Ему единодушно. Мы иногда по инерции забываем об этом, дорогие братья и сестры. Мы забываем иногда о том, что нет ни одного человека на земле, который бы не мог склонить колена свои пред Богом, если откроется сердце его Господу. «Из заречных, далеких стран поклонники Мои принесут Мне дары», — говорит Господь.
Какие же дары ждет от нас Господь? Дары веры, дары надежды, дары любви, дары свободы, дар Духа Святого, радости, мира, долготерпения. Множество даров и плодов Духа знает Церковь, и все они — для Господа. «В тот день, — говорит Господь, — ты не будешь срамить себя всякими поступками твоими, какими ты грешил против Меня, ибо тогда Я удалю из среды твоей тщеславящихся твоею знатностью, и не будешь более превозноситься на святой горе Моей». Гора Божия — это высота Духа, к которой призывается каждый верующий. Никто на этой горе не должен превозноситься, ни один, какая бы за ним ни стояла история, культура, как бы он ни был интеллектуально, душевно или духовно богат. «Но оставлю среди тебя народ смиренный и простой, и они будут уповать на имя Господне». Вот чего хочет от нас воскресший Господь — чтобы все уповали, надеялись на имя Господне, чтобы знали, что только Господь может вывести из рва преисподнего всякого человека.
Народ Божий, «народ смиренный и простой», — что это значит, дорогие братья и сестры? Это — народ, несущий в себе мир, мир, который можно дать и другим людям. Что значит «простой», дорогие братья и сестры? «Простой» — значит прямой, не лукавый. Остатки Израиля не будут делать неправды, не станут говорить лжи, и не найдется в устах их языка коварного, ибо сами будут пастись и покоиться, и никто не потревожит их. Конечно, здесь имеется в виду и прямо Израиль, то есть народ еврейский, но не только, дорогие братья и сестры, потому что всякий народ, имеющий традицию истинного богопочитания, также может быть включен в этот остаток.
«Ликуй, дщерь Сиона! торжествуй, Израиль! веселись и радуйся от всего сердца, дщерь Иерусалима! Отменил Господь приговор над тобою, прогнал врага твоего! Господь, царь Израилев, посреди тебя: уже более не увидишь зла». И снова, и снова это относится к тому остатку ветхого Израиля, который остается верным Богу во Христе и становится верным. Но относится и к нам, к нашему народу, дорогие братья и сестры, и для нас великой радостью звучат слова пророка: «Отменил Господь приговор над тобою, уже более не увидишь зла. Господь, Царь твой, посреди тебя». Пока мы еще не везде и не всегда видим исполнение этих слов вокруг нас, да и внутри нас, посреди нас. Но мы надеемся, мы верим, мы знаем, что слово Божье непоколебимо. Исполнится оно.
В тот день скажут Иерусалиму: «не бойся!» и Сиону: «да не ослабевают руки твои!» Вот последнее слово, которое нам надо сегодня услышать: «не бойся!» и «да не ослабевают руки твои!». Жить во Христе трудно! Трудно было всегда. Исповедовать Христа трудно. Трудно идти на мученичество, но также трудно всем нам жить во Христе. Жить во Христе — особенно трудно. Но «не бойся, и да не ослабевают руки твои», — как и сказал всем нам Господь, Который воскрес и Который воскреснет в последний день в душах всех верных, открыв полноту Своего Царства.
Аминь.
Слово после вечерни
Братья и сестры!
Мы с вами совершили вечерню, службу, которая имеет свою особую целостную структуру и особый смысл. И я хотел бы сегодня чуть-чуть вам пояснить или напомнить тем, кто знает, смысл этого богослужения.
Та служба, которая сегодня совершалась, называется великая вечерня. Почему великая? Прежде всего потому, что было чтение Писания. Когда есть чтение Писания, это всегда для нас праздник. Если есть чтение Священного писания Ветхого или Нового Завета, значит, должно быть и пояснение, то, что было и сегодня. Все то, что было до чтения Писания, до того, как мы входили с Писанием и со светильником, это было как бы вступлением, тем, что как бы предваряет, настраивает духовно на молитву, на открытость Богу и друг другу, чтобы у нас были светлые мысли и чувства.
Потом идет главная часть вечерни: сначала прокимен, то есть псаломский стих, предваряющий чтение Писания. И он сегодня по смыслу своему, как и всегда в субботу вечером, связан с тем, что читается потом. «Господь воцарился, в красоту облекся» или «в лепоту облечеся» — по-славянски. Вот это то, что говорит нам о Воскресении Христовом.
Совершенно не случайно этот прокимен повторяется каждую неделю в субботу вечером, ибо мы каждую неделю празднуем Воскресение Христово. Каждое воскресенье — это маленькая Пасха.
После того, как мы прочли Писание, мы постарались вникнуть в его смысл в связи с нашей современной жизнью — церковной и личной. А после этого мы с вами вместе молились на ектение.
Ектения означает «прошение», набор разных прошений и о храме, и о людях, и о здравии, и за упокой и т. д.
Потом мы пели краткую, но очень древнюю молитву: «Сподоби, Господи, в вечер сей без греха сохранитися нам». И на этом завершилась главная, основная часть этого древнего, очень древнего богослужения.
Это богослужение в основе своей настолько древнее, что оно восходит прямо ко временам апостольским. Та молитва, которая пелась в начале его главной, основной части — древнейшая молитва «Свете тихий святыя славы…». Вы помните, мы зажгли свечи и выходили со Священным писанием, с кадилом и со светильниками. Это было когда-то началом древней службы. Гаснет свет дневной и когда заходит солнце мы зажигаем светильники. Этот свет нам напоминает о том, что Бог есть Свет. И поэтому мы прославляем Бога как Свет. «Свете Тихий святыя славы Безсмертнаго Отца Небеснаго, Святаго, Блаженнаго, Иисусе Христе!» Вот к Кому мы обращаемся как к Свету. Символ этого — те светильники, которые мы выносили. Символ этого — то кадило, которое я подымал, которым осенял вас, и говорил: «Премудрость!», то есть подумайте о той мудрости, которая заложена в этом. Свет обычный, свет естественный, свет огня и благоухание ладана — для нас символ Света Божия и просвещения словом Божиим. Слово Божие — неотъемлемая часть богослужения. Проповедь — неотъемлемая часть богослужения, без которой нет полноценной православной службы. Далее, мы завершили эту основную часть пением «Сподоби, Господи, в вечер сей без греха сохранитися нам».
Помните, в начале главной части богослужения в храме зажглись светильники, а в конце ее потухли? Потом началось заключение — спокойное, мирное «исполнение», дополнение, завершение этой нашей с вами общей церковной молитвы. Итак, этим и началась ектения просительная: исполним, или дополним, завершим, по-русски, вечернюю молитву нашу Господу, и далее шел еще целый ряд прошений, которые как бы дополняют ту молитву, которая была в главной части богослужения, в начале службы. После этого — стихиры, то есть духовные стихи, а потом еще несколько молитв, и служба завершается. Сегодня пели, как вы помните, в конце, на так называемых стиховных стихирах, стихиры Пасхи, ибо праздник Пасхи продолжается. И это так не на словах, это отражается в нашем духовном настроении. И стихиры Пасхи звучали так же, как на Пасху: «Да воскреснет Бог, и расточатся враги Его».
Вот, дорогие братья и сестры, потом мы завершаем службу отпустом. Отпуст — это возглас, который благословляет вас на исход из храма, тех, кто уже не останется дальше на исповедь или какие-то требы. Отпуст в переводе на русский язык и означает отпуск. Почему часто священники говорят: не уходите со службы раньше времени и приходите вовремя. Лучше на 5 минут раньше прийти, лучше подождать немного, чем опоздать. Почему? Потому что вы тогда чувствуете, когда идет начало, или какое-то центральное ядро или конец, а всякое опоздание и уход раньше времени разрушают эту целостность, эту удивительную гармонию православной службы. Удивительную, потому что в ней есть глубокий смысл. И в то же время мы знаем, как проста служба православная. Не надо даже ничего пояснять, потому что все и так ясно. Однако о чем-то надо подумать. Когда мы возглашаем «премудрость», мы просим вас вникнуть умом и сердцем в некоторые вещи, непонятные, может быть, непосвященным. Но христианам, всем вам, они должны быть ясны.
Вот, братья и сестры, смотрите: могут молиться на этой службе и взрослые, и дети, и пожилые люди, и все в равной степени получают великое назидание, великую радость от того, что мы собрались вместе. И дай Бог, чтобы эта радость не терялась по выходе из храма. Вы вышли — и несите тот свет, который вы прославили в сердцах ваших, в душах ваших, в делах ваших, чтобы всем радостно было от встречи с вами, как с людьми, которые только что были в собрании, в церкви. Будем об этом помнить.
Конечно, есть у нас некоторые проблемы. Я не буду говорить о том, что очевидно: с Божьей помощью все тут немного движется, и мы надеемся, что продвинется еще. Но я скажу о том, что нам еще предстоит. Видите, у нас помещение маленькое — один коридор, но тем, кому трудно стоять, здесь можно было бы и сесть. Или — дети. Не страшно, если они в храме свободно себя чувствуют. Конечно, они умеют себя вести, не шумят. Они ведут себя очень хорошо. Но в притворе, за дверями — уже не так хорошо. Они, конечно, требуют какого-то присмотра. У нас так много детей, и вот очень жаль, что среди взрослых не находится почти никогда тех, кто мог бы немножечко присмотреть за ними. Они же выбегают на улицу, там можно и упасть, там можно себе не только шишку набить, а что-нибудь и похуже сделать. Бывают всякие искушения. Иногда дети делают по неведению то, что делать совсем нельзя. Я не буду сейчас приводить примеров, но этих примеров, к сожалению, много, точнее, не много, но они есть. Поэтому хорошо бы нам об этом тоже подумать. Мы в храм идем с радостью, но иногда надо чем-то и пожертвовать. Пусть родители или их ближайшие друзья установят порядок, составят какой-то график. Если вы раз в месяц или раз в два месяца придете в храм для того, чтобы присмотреть за детьми, то, может, вы и пожертвуете где-то богослужением, может почти не услышите и не увидите ничего, но Господь увидит ваше сердце и пошлет вам ту же благодать и радость, хотя по-другому. Присмотреть надо будет не только за своими, но и за всеми ребятами. Посмотреть, как они себя ведут и в притворе, и на улице. Может быть, справится один, а может, два человека. И так, чтобы это всегда было известно, чтобы мы за детей не беспокоились. Здесь, видите, и машины ездят. У нас ограды пока еще нет церковной, и кто-то из детей может разыграться и выбежать на улицу. Мало ли что может быть! И вообще, кто что знает о нашем окружении? Поэтому надо быть осторожными, внимательными. А некоторые люди хотят расслабиться, отдохнуть в храме. Это не совсем то. Молитва — это служение, а значит оно требует усилий.
Я не буду говорить сейчас о всех наших проблемах, достаточно тех, что я сегодня назвал. Видите, сегодня я вам немного разъяснил и напомнил смысл православной вечерни, такой ясный, такой замечательный. Я всегда был уверен, что каждый верующий православный человек может и сам разобраться в этом, если служить как следует и если он сам вникает, участвует в богослужении, а не только слушает пение. Тем более, что слушать у нас особенно нечего, хор у нас простой, вы сами этот хор и составляете. Вот вы и пойте, и участвуйте, и не стесняйтесь, и слова учите. Можете смотреть в книжечки, в тексты, мы не возражаем, лишь бы вам было лучше. Напомнил я вам и о том, что мы живем в сложном мире. И поэтому наша христианская, радостная, счастливая жизнь не должна нас уводить, хотя это и трудно, не должна нас уводить от видения этих проблем — и церковных, и личных. Никто пусть не думает, что то, что делается в храме, его не касается. Само собой ничего нигде не сделается. Все делается общими нашими усилиями. И мы всегда должны быть готовы к тому, чтобы где нужно и где должно помочь.
Храни вас всех Господь. Я поздравляю вас с праздником. Несите сейчас в мир, домой, близким вашим и всем дальним радость, мир, свет и любовь.
Аминь.
27 апреля
Неделя о расслабленном
Слово на утрени после 4-го воскресного Евангелия Лк 24: 1–12
Братья и сестры, христиане!
Мы с вами помним, что произошло на горе Преображения и сразу после него. Мы помним с вами то, что во время Преображения Господня явились два мужа и собеседовали с Ним о исходе Его, о страданиях, о смерти. И с этого момента Господь начал Свое восхождение в Иерусалим, и с этого момента начал готовить учеников к тому, чтобы они уразумели, пусть и не сразу, смысл этого восхождения, смысл Креста и Воскресения. И вот, Господь говорил все время об этом то притчами, то более или менее ясно. Но ученики не вмещали, да и вместить не могли, покуда еще не имели того дара Духа Святого, который был нужен для того, чтобы сердце загорелось верой, любовью и надеждой. Они лишь готовились, а всякий человек, который лишь готовится, он только на первой ступени, он еще не воспринимает всей полноты, каким бы талантливым он ни был. Так вот, когда пришло время Голгофы, Креста, то ученики бежали. Бежали от страха! И после сидели, страха ради иудейского, взаперти, боялись, что их обнаружат, что их обличат, боялись расправы. И вдруг — весть. Весть о Воскресении. Приходят ученицы Господа, приходят жены-мироносицы ко гробу и получают эту великую весть о Воскресении. И тогда происходит важная вещь. Вестник говорит не просто о том, что Господь воскрес, он им напоминает саму проповедь Господа. И напоминает им писания пророков. И говорит о том, что исполняются великие слова: «Сыну Человеческому надлежало быть предану в руки человеческие, в руки человеков-грешников, и быть распятым, и в третий день воскреснуть».
Знамение Ионы пророка дается роду сему. Оно дается. И вот, оно дано. Три дня надлежало быть в земле Господу. Надлежало быть в гробнице, во гробе, и потом быть освобожденным, как Иона пророк Господь шел по пути, предсказанному пророками, по пути, приоткрытому Господом, и это надо было уразуметь. Уразуметь духовно, уразуметь сердцем. А всякое уразумение особенно трудно воспринимается сердцем. Ведь человек приспособлен к жизни в этом мире, и у него есть душевные способности, умственные способности, и благодаря им человек воспринимает какие-то логические связи, ассоциативные связи, слова и образы в этом мире. Но как уразуметь сердцем? Умом — понятно. И все это знают. А как уразуметь сердцем? Мы все стремимся к тому, чтобы наше духовное знание было сердечным. Но кто может сказать, что он все усваивает сердцем? Может быть, и не нужно все, потому что тогда голове будет делать нечего, она атрофируется? Она для чего-то нужна ведь? Но в то же время сердечное познание очень важно. Нужно уметь соединить душевный опыт и духовный. Найти гармонию между ними. И это будет путь к разумению сердцем Истины Божией и Божией Правды.
Уразумевать сердцем трудно, дорогие братья и сестры. И очень трудно найти к этому путь, к этой гармонии. Наш духовный опыт как бы рвется из нас и противоречит опыту души, опыту логики, опыту рационального, умственного познания. Так было и у апостолов. Почему они не верили? Табу, наложенное умом, головным сознанием, как бы оказывалось сильнее той духовной интуиции, которая в них уже говорила, но пока слабо. А бывает наоборот: наш ум идет впереди, а сердце молчит, сердце ничего не говорит, не воспламеняется от истины, принятой умом. Это тоже дисгармония, это тоже далеко от совершенства. На это тоже надо обращать нам с вами внимание, когда оно есть. И тот, и другой случай, мною описанный, встречается часто в нашей жизни, встречается в жизни, я думаю, каждого из нас. То ум забегает вперед и отрывается от сердца, то сердце впереди, а ум ничего не понимает, не работает.
Вот, дорогие братья и сестры, когда весть о Воскресении пришла, апостолы сначала не поверили. Не поверили потому, что их ум держал их в своих руках очень крепко. Но что произошло потом? Посмотрите, показались сначала апостолам слова этих женщин пустыми. Что значит пустыми? Ну, глупыми до предела, просто разговорами или фантазиями, совершенно ни на чем не основанными, кроме одного: желаемое выдать за действительное. Поэтому и не поверили. Ведь община учеников состояла из мужей братьев, из мужчин, для которых умственное обоснование имеет особое значение.
Но сразу после этого происходит нечто — апостолы вспоминают проповедь Христа, начинает действовать их духовное воспитание. А они были воспитаны на пророках и писании. И тогда возникает вопрос: а вдруг правы эти женщины? И тогда Петр, несмотря на это неверие, встает и бежит ко гробу. Он хочет удостовериться — а вдруг? Его любовь, его духовный опыт начинают возрождаться и действовать. И когда он приходит ко гробу, наклоняется, видит только пелены, свитые особым образом, так что невозможно было это имитировать, он увидел нечто, о чем здесь не написано, но что было предельно убедительно для него.
Когда распространялась по всему миру слава Туринской плащаницы, вы знаете о ней, тогда многие думали, что мы видим нечто подобное, именно через то, что мы сейчас видим на Туринской плащанице, чего объяснить до сих пор никто не может, несмотря на все сомнения в подлинности ее, несмотря на данные науки, противоречащие этой подлинности! И тем не менее и объяснить невозможно то, что на ней видно. Может быть, действительно что-то подобное увидел и Петр? Ведь мы же не знаем, как происходит духовное воскресение, восстание в духовном теле. Ведь у нас нет этого опыта, мы же никогда ничего подобного не видели. Не только мы, но и абсолютно все поколения людей перед нами, до Адама. Поэтому нет на то слов, нет понятий. Невозможно выразить то, что мог увидеть Петр. И здесь ничего не сказано. Посмотрите, здесь как бы пробел: Петр просто видел только лежащие пелены, только-то и всего. Ну и что? А для него этого было достаточно. В этой же фразе Евангелие с полной верой нам говорит: «И пошел назад, дивясь сам в себе происшедшему». Значит, пелены были тем развитием событий, были частью того происшедшего, чему можно было удивиться, от чего поразиться. И этого было достаточно, чтобы поверить — и как поверить! Так, как поверил Петр, столп Церкви Христовой.
Вот, дорогие братья и сестры! Будем же иметь такую веру, и она будет крепка, она будет целиком заполнять нашу жизнь, если только наш ум и наше сердце будут едины, если они будут облагодатствованы, если они будут обрадованы и просветлены Воскресением Христовым.
Аминь.
Слово после утрени
Дорогие братья и сестры!
Мы встретили восходящее солнце, восходящее в природе, восходящее в душах наших, восходящее на небе. Мы встретили солнце и прославили Бога как Свет. Прославили Воскресение Христово, и радость Воскресения Христова снова и снова утверждается в нас. Дай Бог нам быть свидетелями Воскресения Христова. Это великое слово — свидетель. Свидетель, конечно, вы это знаете, имеет по-гречески еще одно значение — мартир, что значит мученик. Быть свидетелем — значит жить в мире сем не от мира сего. Поэтому так это связалось, связались эти два понятия с древних времен: мартир стал не просто свидетель, а стал свидетель кровью своей. То есть мы в залог этого свидетельства дали саму свою жизнь, и дай Бог нам быть свидетелями, свидетелями Христовыми, свидетелями Воскресения Христова. Потому что только тогда можно достойно пронести свой крест, прожить свою жизнь, и иметь подлинное счастье, подлинное удовлетворение этой жизнью, когда мы свидетельствуем не о себе.
Удивительным образом создан человек, создана наша жизнь. Стоит только замкнуться на себе, начать думать в основном только о своих удобствах, о своих делах, как все начинает рушиться, и человек идет все дальше, дальше, дальше, а рушится все больше, рушится и рушится. В крайнем случае, если не при его жизни, то сразу после нее. А когда человек думает не о себе, когда он живет не во имя свое, когда действует не во имя свое, а во славу Божию, и следовательно, во имя добра и истины, любви и справедливости, тогда он становится свидетелем и тогда он обретает всю полноту жизни. Отвергни себя, и получишь все. Так и в Евангелии сказано, как вы знаете: «кто из вас, оставив все на этой земле, не получил бы уже в этом веке, во сто крат больше — и имущества, и родных, и близких». Сама жизнь наша умножается настолько, что становится уже непреходящей, вечной, потому что приобщается к Богу. Показал нам пример того Христос. Он — живой Свидетель для нас, а мы — живые свидетели Его в мире сем. Храни вас всех Господь в этой силе и радости свидетельства во Христе.
Аминь.
Слово на литургии после чтения Евангелия Ин 5:1–15
Братья и сестры!
Мы слышали сейчас повествование о расслабленном, о том, как исцелил его Иисус. Поэтому и эта неделя называется «неделей о расслабленном». Почему же среди столь важных в Церкви послепасхальных недель, когда идет еще этот праздник, когда каждое воскресное евангельское чтение с такой необыкновенной силой утверждает нас в вере в Воскресшего Господа, почему вдруг появляется этот рассказ, рассказ о расслабленном? Вы слышали, что в Иерусалиме было поверье — кто первый войдет по возмущении воды в Силоамскую купальню, тот исцелится. Исцелится, ибо ангел Господень придет, возмущая воду, и исцелит его. И вот, множество людей лежало около этой купели и ожидали возмущения воды. И исцеления там бывали, хотя и очень редко. Кто как объяснял это. Тут Господь подходит к одному из таких расслабленных, то есть паралитиков, по-нашему говоря, и спрашивает его сразу, без обиняков, ясно и просто: «Хочешь ли быть здоров?» Конечно, вы все ведь понимаете, когда Господь что-то делает, он хочет возвести ум и сердце человека к Единому Подателю благ — Господу и подготовить этого человека к вере в Мессию. Это вера целительна, она исцеляет всякого человека до конца. Но ведь человек прежде чем уверует, этого не знает. Ему надо сначала уверовать, и тогда для него здесь вопросов не будет. Но пока он не верит, что делать ему? Господь говорит расслабленному, слабому, несчастному человеку, больному человеку, расслабленному телом и, судя по всему, не только телом, но все-таки имеющему веру: «Хочешь ли быть здоров?» Тот так же просто Ему отвечает: «Конечно, Господи, хочу, но у меня нет человека, нет помощника, нет того, кто бы помог мне исцелиться».
У этого человека не было человека. Он испытывал одиночество. В наше время, когда одиночество становится роком для множества людей, и в молодости и в старости, многие люди его не выдерживают. До чего только не доходят от этой тоски, от этого одиночества. В наше время особенно понятно, когда у человека нет человека. Мы все испытывали и, увы, многие испытывают подобные состояния. Много знакомых, много вокруг людей, а человека рядом мы иногда не видим. И вот, дорогие братья и сестры, Иисус сразу сказал расслабленному: «Вот тебе твое исцеление — встань, возьми свою постель и иди». Сам! И правильно, дорогие братья и сестры, потому что если этому человеку откроется Человек с большой буквы, то ничего больше ему для исцеления не нужно. Никакой купальни, никаких ангелов. Просто встань, бери свою постель и иди.
И вот, выздоровел этот человек. Выздоровел, потому что поверил. Простой вопрос был обращен к нему Господом, и он ответил, и по простоте верующего сердца получил все чего желал.
Но было это в день субботний. Было это в тот день, который, казалось бы, менее всего подходил для такого рода исцелений, который был, оказывается, неблагоприятен для веры, неблагоприятен для любви, неблагоприятен для исцеления человека Человеком, для веры в Бога и веры в Человека. Для веры христианской, дорогие братья и сестры, ибо наша вера тоже может быть определена как вера в Бога и вера в Человека. И одного без другого не существует. Был этот день — субботний. Люди давно забыли о том, что суббота для человека, а не человек для субботы. И давно уже жили так, чтобы только исполнить предписания — «закон на закон, правило на правило». Исполняли они эту заповедь о соблюдении субботы, исполняли тщательнейшим образом, настолько тщательно, что с водой ребенка-то и выплеснули. И не узнали Человека, не узнали Господа — и осудили Его и того, кто поверил Ему.
Начинаются испытания, искушения того человека, который поверил. Ему говорят: «Кто Тот, Кто сказал тебе: "Возьми постель свою и иди? Объяви нам о Нем"». Здесь бесспорно — лукавство. Им нужно было знать Того, Кто нарушил, с их точки зрения, закон, Кто беззаконствует, Кто недостоин быть в народе Божьем. И слышат ответ: «Я не знаю». Просто «не знаю, — Кто сказал мне, Тот и сказал».
Но Иисус не хотел скрываться. Он не хотел, чтобы зло, пугая других, наступало. Как часто в наше время то одно, то другое зло агрессивно наступает. И пугает людей, так что они готовы спрятаться. Или отсидеться в своем уголочке. Пусть там будь что будет, а я посижу пока, я же не знаю, что будет. А ведь страшно. Вышел на свет Божий, и вот ты — под дулом пистолета.
Это и наша с вами ситуация, дорогие братья и сестры. Наша, конкретно наша, в том числе здесь, в этом соборе. Не буду пока приводить примеры, но они есть.
Так вот, братья и сестры, Иисус не спрятался, а Сам вышел, встретил этого исцеленного в храме и сказал ему: «Вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобой чего хуже». Это все, что сказал ему Господь. Но кажется, это почти общее место, трюизм. Не хочешь, чтобы с тобой было плохо, не греши. Кто из нас с вами этого не знает, дорогие братья и сестры! Но я вас спрошу по-другому. А кто из вас это знает? Кто из вас это знает так, чтобы мы видели это? Почему до сих пор так легко люди идут на грехи, зная, что это грех. Да потому что они не познали этого слова Господня.
Вот, дорогие братья и сестры, Господь утвердил этого человека в вере. Он привел этим словом Своим его к покаянию. Вера была и исцеление получил человек, но покаяния еще не было. Радость была благодарная, видимо, была, но покаяния всерьез еще не было. И Господь просто и ясно сказал: «Не греши». Это означало — друг мой, не греши, иначе хуже будет, ты же теперь ближе к Богу, тебе больше дано, и с тебя больше будут спрашивать. Ты не можешь жить теперь даже так, как жил прежде. Что прежде могло быть прощено, теперь не простится. Ведь у тебя теперь больше сил, на тебе и большая ответственность.
Так Господь утвердил веру. Так Господь воистину до конца по-божески поступил с этим человеком, несмотря на весь тот риск, которому тот подверг себя сразу, ибо «человек сей пошел и объявил иудеям, что Исцеливший его есть Иисус».
Аминь.
Слово после литургии
Поздравляю всех с причастием и желаю вам, чтобы оно для вас было всегда новым и всегда «одним и тем же». Чтобы всегда оно было для нас в обновление души и тела и духа нашего, в обновление Церкви нашей, в обновление мира, в котором мы живем, чтобы мы по-настоящему не могли никогда привыкнуть к этой великой благодати, и в то же время, чтобы мы знали как бы вкус ее. Чтобы мы сознательно шли, зная, куда мы идем и что мы получаем, и что от нас теперь можно ожидать. Ожидать Богу, ожидать ближним. Постарайтесь, чтобы ваши сердца ничто не затеняло, чтобы никакие внутренние тучки не пробегали в ваших душах. Внешних всегда хватает. Внутри же вас пусть всегда сияет солнце Воскресения. Храни вас всех Господь.
Аминь.
28 апреля
