Покров Божьего милосердия
Проповедь
7 мин.
Слово в Неделю прп. Марии Египетской
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Дорогие братья и сестры, христиане! В этом году Господь, как и всегда, дает нам Свои знамения. И среди многих знамений, явленных нам Великим постом, есть одно, по-видимости не очень заметное. Сегодня, как и обычно в пятую неделю Великого поста, мы празднуем память святой Марии Египетской. А совсем недавно, в четверг, на утрене положено было совершать Великий канон св. Андрея Критского с чтением жития этой святой. Интересно, что на эту же неделю, буквально на следующий день, на пятницу, попала еще особая, «под числом», память все той же Марии Египетской. Получается, что в этом году мы три раза подряд празднуем ее память: в четверг на утрене вспоминали ее житие, в пятницу под определенным числом была ее минейная память, а теперь, в субботу вечером и утром в воскресенье, в пятую неделю Великого поста, мы снова совершаем ее память. Такое совпадение бывает не часто, но так как в этом году Пасха поздняя, то оно произошло. И я подумал: значит, что-то надо сегодня сказать об этой святой.
Сначала я затруднялся: что же о ней сказать, ведь мы, кажется, все основное уже сказали. И вот сегодня утром, во время крещения младенцев, мне пришлось говорить о самом главном в нашей христианской жизни — о том, что все христианство сводится к самым простым вещам, к тому, чтобы любить Христа и искать Царства Небесного. Любить Христа — значит любить Бога и человека, ибо Христос — Богочеловек. Искать Царства Небесного означает искать его начатки уже на земле и стремиться к тому, чтобы это Царство Небесное распространялось. К сожалению, мы с вами часто забываем об этом, о том, что есть самое главное в нашей жизни, а вот Марии Египетской Господь дал и такую память, и такое удивительное свойство — быть человеком, который после своего покаяния никогда об этом не забывал. Мы же, когда произносим имя этой святой, очень часто вспоминаем о чем угодно, только не о самом главном: мы вспоминаем ее житие, мы размышляем, а могла ли она оторваться на метр от земли или не могла, могла ли она столько времени жить под палящим солнцем обнаженной и почти без пищи или нет, т.е. мы вспоминаем обо всем том, что, вообще говоря, никакого значения не имеет. Иногда еще мы вспоминаем о ее веселой жизни, о ее грехах, и, может быть, это уже немножко лучше. Вам может показаться странным: почему же лучше? Да потому, что именно из большой глубины греховной Господь воззвал ее, эту простую женщину, и помиловал ее. И вот поэтому память преподобной Марии Египетской — это память милосердия Божьего, бесконечного Божьего милосердия!
Мы можем спросить: зачем установлено переходящее празднование этой святой на пятой неделе Великого поста, в самом его конце? Ведь следующее воскресенье — уже Вербное, перед ним — Лазарева суббота, потом — Страстная седмица, потом Пасха, Светлая седмица — и значит, в это время уже не может быть никаких отдельных памятей, и правильно. И следовательно, в последнее воскресенье святой Четыредесятницы мы как бы уже завершаем отдельные воспоминания святых, и оно посвящено святой памяти преподобной Марии Египетской! Почему? Для меня это было загадкой — до тех пор, пока я не увидел это совпадение в этом году. Я слышал много разных гипотез, богословских домыслов — умных, красивых, которые объясняли, зачем церковь установила этот порядок, но они меня всегда не удовлетворяли своей отвлеченностью, своей какой-то внешней красотой. Но вот когда я вдруг почувствовал, что для нас-то это ведь великое утешение и радость — в конце поста почувствовать милосердие Божье на примере преподобной Марии, для нас это — такая радость, такое веселие духа, такой свет, то понял, что этот пример действительно достоин завершить воскресные дни святой Четыредесятницы!
Сегодня же мы празднуем Воскресение: даже Великий пост не отменяет праздника Воскресения Христова. И как раз воспоминание Воскресения Христова, отверзшего нам токи благодати, давшего нам возможность воспользоваться милосердием Божьим, любовью Божьей, и память святой Марии Египетской, показавшей нам, что Бог нелицеприятен, — это прекрасный повод для духовного размышления. Нам нужно научиться размышлять над своей верой. Я боюсь произносить здесь слово «медитация» (хотя «размышление» и означает «медитация», а «медитация» означает «размышление»), потому что со словом «медитация» у нас часто связываются совершенно другие ассоциации, вызывающие в памяти какие-то часто полумистические, полуэкстрасенсорные, полуязыческие аскетические практики, именно поэтому я не буду произносить этого слова, хотя само по себе оно ни в чем не виновато, в нем, самом по себе, нет никаких языческих коннотаций.
Так вот, дорогие братья и сестры, возрадуемся и возвеселимся, когда у нас есть такой пример действия Божьего в мире, во Христе и через Христа, в Церкви и через Церковь. Возрадуемся и возвеселимся тому, что нет такого греха, нет такой степени падения, от которых Бог не мог бы нас восставить! Много раз я говорил вам, что мы не можем унывать. Может быть, уныние — один из самых тяжелых грехов, и не случайно он вошел в число смертных, — именно потому, что у христианина вообще нет оснований для уныния, или он не христианин! Унывающий человек — это человек как бы с испорченным духом. Это человек, который не умеет благодарить Бога, который не видит, за что благодарить. Ибо благодарящий человек никогда не унывает, благодарят-то ведь за что-то, благодарят за какое-то благо в жизни, а человек, живо пользующийся жизненными благами, не может унывать. Только гордый человек и человек, не умеющий благодарить, а также не имеющий духовной трезвенности, совсем не могущий жить по благодати, может унывать. Поэтому поспешим с вами, дорогие братья и сестры, от этого греха, от этого соблазна, который подстерегает каждого человека. Будем, дорогие братья и сестры, пользоваться милосердием Божьим, зная, что мы тоже не будем исключением из этого правила.
Ни один из нас не может быть Богом осужден, потому что у Бога якобы не хватило на нас милосердия. Будем это знать и будем за это благодарить. Церковь, церковная традиция специально показывает нам в житии преподобной Марии все возможные грехи и самые тяжкие состояния, — не потому, что это точное описание жизни конкретного человека, а как раз для того, чтобы мы не могли сказать: «Ну, она еще хорошо отделалась, а нам-то хуже!» Нет, дорогие братья и сестры, мы не можем так сказать. Будем об этом помнить, и пусть сила Божия, которая так явно являет себя, так явно открывает себя Великим постом, пусть сила Божия восставит нас от всякого греха и уныния, пусть она покажет нам, что мы, каждый из нас, — тоже под покровом Божьего милосердия, и поэтому мы не можем коснеть в грехах, какие бы они ни были, какими бы ни были наши привычки, взгляды, какими бы ни были наши болезни. Что бы ни было с нами, мы не можем коснеть в страстях, мы должны их преодолевать, с одной стороны, милостью Божьей, а с другой стороны, силою служения, самоотдачи, самопожертвования и послушания воле Божьей.
Аминь.
15 апреля 2000
