Рецензия на книгу священника Георгия Кочеткова «Идите, научите все народы. Катехизис для катехизаторов»
Миссионерство и катехизация
15 мин.
Пункт патриаршего Указа, касающийся создания богословской комиссии, которая должна засвидетельствовать, что «публикуемые о. Георгием Кочетковым богословские труды не противоречат православному святоотеческому учению и не нарушают традиций Русской Православной Церкви», уже вызвал самую оживленную реакцию в СМИ, Интернете и т.п. К сожалению, в большинстве случаев эта реакция выразилась в срочном поиске в опубликованных о. Георгием катехизисах неких «ересей», чтобы «облегчить» работу комиссии. Что же это за «ереси»? Например (что весьма характерно для сегодняшнего уровня богословской мысли в фундаменталистских кругах Русской церкви), наибольшему обсуждению (и осуждению) подверглось то место из Катехизиса для катехизаторов, где о. Георгий пишет, что в сотворении жены «из ребра» человека, описанном во второй главе книги Бытия, можно видеть «любовное соитие Адама с женской особью, в чем-то себе подобной («человекообразной») призванной стать при этом человеком — «женой»». Почему-то «любовное соитие» было под общее улюлюканье признано «вопиющим кощунством», что показало, что наши «защитники православия», мягко говоря, не утруждают себя чтением святых отцов (а такую трактовку можно найти, например, в неоднократно в последнее время переиздававшемся в России «Пире десяти дев» св. Мефодия Олимпийского, или Патарского). Что же касается согласного заявления: «Мы знаем только один род «человекообразных»», то оно лишь обличает, что его авторы не читали даже беседу прп. Серафима Саровского с Мотовиловым…
Все это вызывает тем большее сожаление, что подобное «обсуждение», обличающее лишь злонамеренность и невежество его участников, направлено только на то, чтобы «с чистой совестью» закрыть те насущные вопросы миссии и катехизации, которые поставлены о. Георгием и его общиной. Более того, это «обсуждение» мешает обсудить те места катехизисов о. Георгия, как и принципы выработанной им системы оглашения в целом, которые действительно содержат в себе новые по отношению к исторической традиции катехизации моменты, а потому нуждаются в церковной рецепции.
В качестве примера такого трезвого и компетентного обсуждения мы и предлагаем вниманию нашего читателя рецензию на Катехизис для катехизаторов специалиста по истории катехизации профессора Павла Гаврилюка (Американская православная церковь).
Катехизис священника Георгия Кочеткова «Идите, научите все народы» открывает новую и совершенно оригинальную страницу в отечественной богословской литературе. С одной стороны, с первых же страниц ясно, что перед нами не богословская азбука, составленная в жанре безнадежно устаревшего «Закона Божия». С другой стороны, книга не предполагает значительных богословских познаний у читателя и рассчитана на широкие слои мирян, не имеющих доступа к академическому образованию. Как о том свидетельствует само название, книга предназначена в первую очередь для катехизаторов.
Уже само по себе это обстоятельство весьма необычно, так как, насколько мне известно, специально для катехизаторов, т.е. тех, кто проводит огласительные занятия со взрослыми, у нас в России никто учебников не писал. В святоотеческой практике прямые аналоги пособию для катехизаторов также найти не просто. На память приходит только один пример, а именно письмо бл. Августина «Об оглашении необученных» (De catechizandis rudibus), в котором святой дает диакону, катехизатору одной из церквей Карфагена, подробные советы о том, как проводить огласительные беседы с язычниками, которые попали в храм впервые.
Следует сразу оговориться, что катехизис о. Георгия предназначен для проводящих второй этап оглашения, заканчивающийся для «просвещаемых» принятием крещения (с. 11). В своей огласительной практике о. Георгий следует трехэтапной системе оглашения, окончательно сформировавшейся в древней церкви к началу IV века. Следует отметить, что о. Георгий заимствовал древнюю систему отнюдь не механически, но творчески ее переосмыслил и ввел в нее одно существенное изменение. Согласно дошедшим до нас катехизисам св. Кирилла Иерусалимского, Феодора Мопсуэстийского и бл. Августина, на втором этапе катехизации «просвещаемые» должны были весьма досконально изучить церковную догматику. Катехизис нередко представлял собою подробный комментарий на Символ веры, с которым оглашаемые знакомились в течение нескольких недель перед крещением. Третий этап катехизации, длившийся не более недели после крещения, был посвящен по преимуществу объяснению смысла таинств Крещения, Миропомазания и Евхаристии и связанных с ними церковных обрядов, от чего этот этап и получил название «тайноводственного», или «мистагогического».
В системе о. Георгия термин «таинство» используется в расширенном значении, включающем в себя как главные церковные обряды, так и догматыСм. свящ. Георгий Кочетков. «Таинственное введение в православную катехетику». С. 97. Латинское слово sacramentum встречается у свв. отцов Западной церкви в широком смысле церковного обряда вообще и даже в применении к Символу веры и Молитве Господней. Так, например, у бл. Августина находим выражения sacramentum salis, sacramentum catechumenorum, sacramentum symboli (Проповеди 228.3). В Средние века в целях большей ясности термин «таинство» стали использовать исключительно в узком значении семи главных церковных обрядов (точное число которых является предметом споров между различными конфессиями).. В связи с этим второй этап оглашения о. Георгий отводит для изучения Священной истории и лишь предварительного знакомства с догматами Церкви, тогда как третий этап, — по его терминологии «таинствоводственный», — должен быть посвящен как традиционному изучению таинств в обычном смысле слова, так и нетрадиционному для этого этапа объяснению догматов (с. 6). Подобное деление, как мне кажется, может привести к постепенному стиранию рамок между вторым и третьим этапами оглашения. Время и последующий опыт покажут, насколько оправдано столь значительное увеличение третьего этапа оглашения по продолжительности и содержанию.
«Катехизис для катехизаторов» является плодом непосредственного опыта работы с людьми, ищущими Христа в сегодняшней Православной церкви. В книге хорошо прощупывается духовный пульс современного мыслящего человека, с его сомнениями и вопросами. Автор нередко вполне сознательно прибегает к языку разговорному (напр., рекомендация: «Главное в этой теме — не увязнуть в деталях, особенно естественнонаучных», с. 59) — прием, несомненно оживляющий изложение.
Книга разделена на шестнадцать глав, или тем. Помимо традиционных тем катехизиса, затрагивающих Священную историю, Декалог и Нагорную проповедь, читатель найдет также рассуждения о природе Божественного откровения (тема 2), о Священном Писании и Предании (тема 4), о богослужении (тема 10), о жизни в Церкви крещеного христианина (тема 16), об отношении церкви и государства (тема 14), а также об отношении Православия к другим христианским конфессиям (тема 14), основным религиям и сектам (тема 12). Отметим, что и традиционные темы обсуждаются с нетрадиционной остротой. Так, например, приложение к третьей теме, «Сотворение человека», содержит ряд научных сведений к обсуждению вопроса о том, «в чем библейско-христианское учение о жизни и человеке совпадает и чем отличается от современных биологических и антропологических научных теорий и нехристианских представлений» (с. 104—105). «Катехизис для катехизаторов» приглашает к диалогу между христианской антропологией и популярными научными и религиозными представлениями о человеке.
С дидактической точки зрения особенно удачным следует признать раздел «Рекомендации катехизатору». В этих рекомендациях автор суммирует содержание данной главы, что позволяет катехизатору выделить главное и правильно расставить акценты в своем изложении материала. Так, представляется весьма оригинальной и говорящей сердцу каждого человека рекомендация, которую автор приводит в конце шестой темы, посвященной, в частности, Десяти заповедям Моисея: «В дополнение к Декалогу можно попросить каждого [катехумена] написать свои личные, перед Богом и от Бога, «десять заповедей» (число их может быть больше или меньше, но в среднем около десяти), т.е. «добавить» к ветхому закону еще то в этической сфере отношений к Богу, миру, обществу, себе и ближним, что требует срочного разрешения в индивидуальном порядке» (с. 220). Естественно, автор отнюдь не преуменьшает моральное значение Десяти заповедей Моисея, которые перед этим катехумены должны выучить на память. Составление «личных десяти заповедей» отнюдь не заслоняет собою Декалог, но наоборот, способствует более конкретному и сознательному выполнению заповедей библейских.
На центральных темах катехизиса автор останавливается подробно, нередко цитируя значительные части из Библии, а также прибегая к толкованию отдельных глав Священного писания, стих за стихом, как это обыкновенно делается в библейских комментариях. Здесь возникает методологический вопрос: насколько оправдано в катехизисе изложение Страстей Господних в виде комментария на Евангелия от Луки и Матфея, без систематического сопоставления их с Евангелиями от Марка и Иоанна? Разделение земного служения Иисуса на три этапа, к которому прибегает автор, допустимо, хотя и несколько искусственно. Очевидно, что и «подготовительный», и «благовестнический» этапы были также «искупительно-спасительными» (как у автора называется третий этап), ибо искупительным и спасительным было Боговоплощение в целом, а не только последние несколько недель пребывания Спасителя на земле.
Более условным и произвольным является не деление на этапы, а изложение первого этапа преимущественно по Евангелию от Марка, второго — по Евангелию от Матфея, а третьего — по Евангелию от Луки. С чем связана подобная избирательность? Изложение материала стало бы более полным и сбалансированным, если бы катехизаторы пользовались изданием, в котором тексты четырех Евангелий разбиты тематически и расположены параллельно друг другу.
То обстоятельство, что Евангелие от Иоанна практически полностью исключено из обсуждения и никак не комментируется, также требует объяснений. Автор называет Евангелие от Иоанна «гностическим» (с. 279) и «христианско-гностическим» (с. 385) и относит его к тому же «типу новозаветной письменности», к которому он причисляет апокрифические евангелия от Фомы, Египтян, Филиппа, Иуды и т.д. Отметим, что классификация Евангелия от Иоанна как гностического спорна и не поддерживается большинством современных библеистов на том основании, что в четвертом Евангелии и в корпусе Иоанновых посланий есть следы анти-гностической и анти-докетической полемики (Ин 1:14; 1 Ин 1:1,5; 4:2). Здесь не место обсуждать различия (условные и темные) между дохристианским, иудейским, еретическим гностицизмом и гностическими тенденциями у некоторых святых отцов. Более существенно то, что тайноводство как этап катехизацииТермин «тайноводство» может употребляться и вне контекста катехизации, как, например, у Максима Исповедника. Но и в этом случае, то обстоятельство, что «тайноводство» связано с христианским гнозисом, далеко не очевидно. Общие ссылки на церковные авторитеты, которые автор приводит на с. 111 «Таинственного введения в православную катехетику», нуждаются в подкреплении конкретными цитатами. у святых отцов ничего общего не имело с гностицизмом или христианском гнозисом. Повторю, что на тайноводственном этапе новокрещеным объясняли смысл таинств Крещения, Миропомазания и Евхаристии и связанных с ними обрядов. Раздельное изучение синоптиков на одном этапе катехизации, а Евангелия от Иоанна, как «гностического», на последующем этапе, не встречается ни в одном из дошедших до нас святоотеческих катехизисов. Насколько мне известно, не знает подобного деления и вся последующая история катехизации. Как я уже упомянул, столь значительное нововведение нуждается в подробном разъяснении с канонической, богословской и дидактической точек зрения. Также желательно, чтобы все ссылки на святых отцов и практику древней церкви были кратко документированы в сносках.
Весь материал книги построен в той последовательности, в какой проходят огласительные занятия в Свято-Филаретовской высшей православной школе. В этом вопросе автор более следует личному катехизическому опыту, нежели традиции. Обыкновенно такие темы, как природа Божественного откровения (тема 2) и отношение Священного Писания к Священному Преданию (тема 4), принято выносить в начало учебников по догматике, так как они относятся к вопросам о богословском методе. Излагая темы 1, 3, 5—9, 11, 13, 14 и 15, автор в целом придерживается традиционной последовательности изложения Священной истории. В связи с этим изложение было бы более непрерывным, если бы эти темы следовали друг за другом и завершались обсуждением богослужения и таинств (тема 10). Что же касается вопросов апологетических, таких, например, как отношение Православия к другим конфессиям (тема 14) и отношение христианства к другим религиям (тема 12), то их было бы уместно поместить после изложения Священной истории. Каждый катехизатор должен будет решить для себя сам, излагать ли ему материал в той последовательности, которую предлагает автор, или модифицировать ее, согласно более традиционному варианту.
В заключение отмечу, что «Катехизис для катехизаторов» является во многом уникальным опытом построения огласительных занятий для взрослых в постсоветской России. Книга полна находок, как богословских, так и дидактических, которые помогут сегодняшним катехизаторам раскрыть перед «просвещаемыми» новый и непривычный мир библейского откровения и распахнуть перед катехуменами врата церковной жизни.
Проф. Павел Гаврилюк, магистр богословия
Perkins School of Theology
Southern Methodist University
Dallas, USA.
