Труд твой не тщетен пред Господом
Церковная жизнь
16 мин.
Предлагаемое интервью, возможно последнее, состоялось незадолго до смерти архиепископа Михаила (Мудьюгина) у него домаОпубликовано: НГ-религии, N 6 (52). 22.03.2000. С. 3.
— Владыка Михаил, прошло 10 лет со времени празднования 1000-летия Крещения Руси, и именно с этого времени принято говорить о возрождении Русской церкви. Сейчас мы отчетливо видим, как изменилась за эти годы ситуация: есть видимые результаты церковного возрождения, но, в то же время, существует и активное противодействие духовному возрождению в церкви, особенно тому, что исходит снизу, со стороны церковного народа. Определенные силы в церкви создают атмосферу нетерпимости ко любого рода разномыслиям. В то же время очевидно, что развивать церковную жизнь в рамках, существовавших в XVIII—XIX веках и в советское время, невозможно. Что Вы думаете по этому поводу?
— Мне кажется, суть проблемы заключается прежде всего в том, что в церкви всякие попытки улучшения чего-либо, не ниспровергая основ, конечно, базируясь на православных позициях,— все они должны приветствоваться и поощряться. Мне представляется, что это положение вряд ли кто-нибудь может серьезно оспаривать. Есть очень много таких направлений, в которых наша церковная жизнь может быть улучшена по сравнению с ее положением в настоящее время. Такие изменения всегда были в истории церкви, всегда были такие направления, развиваясь в которых, церковь могла улучшить свое положение, улучшить свое проявление, усовершенствовать дохождение до сознания, до умов и сердец людей того наследия, которое оставлено нам Господом Иисусом Христом и Его святыми апостолами и которое так тщательно и бережно хранит наша святая Церковь. А вот методы таких усовершенствований могут быть разные. И в этом отношении мы должны ориентироваться на слова апостола Павла, сказанные им в Первом послании к коринфянам, где он говорит: Должны быть разномыслия между вами
. Они должны быть, и к этим существующим разномыслиям, которые носят характер тактический и не касаются ни догматов, ни каких-то иных фундаментальных положений, на которых базируется наша святая Церковь, наша святая вера, надо, мне кажется, относиться очень терпимо, спокойно.
— Но ведь в том то и дело, что очень часто нет никакой терпимости, нет желания услышать оппонента. Именно на такого рода позициях развивается т.н. контрмиссия, подменяя собой подлинную миссию церкви, основывая свою деятельность не столько на проповеди Слова Божьего, сколько на борьбе и осуждении, будь то сектанты или свои же братья, но думающие по некоторым церковным или богословским вопросам иначе, чем они. К сожалению, в церкви во многом утрачена способность слушать другого, способность вести спокойный, трезвый диалог и часто проблемы решаются либо их игнорированием, либо запретами…
— Миссионерскую и просветительскую работу необходимо проводить, и в этом отношении ни у кого, и у нашего руководства церковного, никаких разномыслий быть не может. Что же касается различных путей и опыта такой деятельности, то мне кажется нужно не замалчивать ситуацию, а наоборот, говорить об этом, писать и спорить, и, в конце концов, предоставлять на утверждение высшего церковного руководства готовые решения, которые, я думаю, ему будут полезны и помогут ему в окончательном разрешении всех разногласий и споров, имевших место в течение последних лет, чтобы претворить их в нечто полезное и плодотворное для церкви. Несомненно, нужно отделить то хорошее, что связано с добрыми устремлениями искренних и горячих людей, убежденных в том, что они стремятся к улучшению методов, которыми церковь работает, особенно с неофитами и с теми, кому только предстоит еще войти в церковь, потому что церковь не может мыслиться без миссионерской деятельности. Эта миссионерская деятельность в той или иной степени всегда была присуща церкви, а после 70 лет превалирования в нашей стране атеистических воззрений поле для миссионерской деятельности чрезвычайно расширилось. Это одна из важнейших сторон деятельности церкви.
Я выражаю надежду, что церковное руководство понимает серьезность стоящих перед церковью задач, и поэтому они должны решаться не партизанскими методами и не методами запрещения попыток отдельных людей, стремящихся к улучшению положения и к более эффективному действию церковной проповеди, церковного наставничества. Нужна планомерная разработка тех мер, которые должны лежать как бы в основе деятельности церкви, тактической ее основе. Мне кажется, что это очень важно.
— Вы, наверное, знаете о гонениях и нестроениях последних лет в Москве, Томске, Пскове и совсем недавно в Екатеринбурге, где народ выступил против безнравственного поведения епископа…
— Я что-то слышал об этом. Такого рода вещи вызывают возмущение. Если даже это на 10 процентов является правдой, и то это возмутительно.
— Это верно, тем более, что теперь многое становится широко известным. Естественно, что всякого рода беззакония, творимые в церкви, отвращают людей не только от Церкви, но и от Бога. Что можно в данной ситуации сказать в защиту церкви?
— Испокон веков было так, что отрицательная деятельность членов церкви, особенно принадлежащих к церковному руководству, их отрицательные нравственные качества или отрицательная оценка их нравственных качеств, независимо от того, правильная эта оценка или неправильная, всегда являлись искушением, всегда вызывали у людей колебания в вере и попытки перенести осуждение от действий отдельных людей на всю Церковь и на Самого Господа Иисуса Христа. Многие так рассуждали и рассуждают до сих пор: «Если священники плохие, значит плоха и сама церковь». А в конечном итоге доходит до того, что падает тень на все Христианство и на Спасителя. Это неправильный подход, потому что у Христа были ученики, которые страдали очень многими недостатками, о которых мы читаем в Евангелии. И эти недостатки не налагают на Него никакой тени. Один ученик Его предал, другой ученик от Него отрекся, а о многих учениках в Евангелии сказано: «Все, оставив Его, бежали». Это не показатель мужества или должного отношения к своему Учителю, Которого они, казалось бы, за три года пребывания с Ним могли успеть полюбить и быть готовыми, как говорил Петр, душу свою отдать за Него. Этой готовности в них в тот момент, по всей видимости, не было. Великое событие произошло гораздо позже, в день Святой Троицы, в день сошествия Духа Святого— ученики преобразились, они из боязливых и трусливых людей, даже готовых всегда отступать, превратились в людей, готовых идти и вести, и склонять к ногам своего божественного Учителя буквально весь мир. Что они и сделали, потому что это удалось им благодаря содействию Духа Святого, Который стал действовать в созданной Господом Иисусом Христом и утвержденной Духом Святым Церкви.
Вот какой-то отголосок этого мы имеем и сейчас. Не могу судить о названных вами инцидентах, но это ни в коем случае не должно быть соблазном для людей, потому что все должны понимать, что наша святая Церковь и ее Господь и Учитель, и Основатель Иисус Христос— одно, а Его последователи и ученики, т.е. отдельно каждый из нас,— другое, в том смысле, что мы обладаем множеством недостатков и грехов, за которые мы, конечно, отвечаем перед Богом.
Я думаю, что об этом всегда должна вестись разъяснительная работа в церкви. И церкви не нужно здесь стесняться, стараться себя как-то обелять; она должна признавать свои недостатки и свои ошибки, стараться их устранять, стараться усовершенствовать свою деятельность, совершенствовать свой подход к людям. Но делать это нужно со светлым лицом, зная, что неизменно действие Святого Духа в Церкви, что Иисус Христос в действии Святого Духа всегда присутствует в Своей Церкви.
— Года три—четыре тому назад на одной из конференций архим. Платон (Игумнов) сказал такую фразу, что сейчас приказ № 1 по церкви— стоять всем на месте. Этим он хотел сказать, что любые изменения— в богослужении ли, в приходской ли практике, в образовательной ли деятельности— сейчас невозможны, потому что церковный народ не готов принять эти изменения. Как по-Вашему: справедливо ли это мнение?
— Я должен вам сказать, что, по моему мнению, несправедливо. Это может быть справедливо в отношении людей очень высокого возраста, которые с самого детства были воспитаны в церкви в совершенно определенных и обрядовых, и богослужебных, и организационных условиях со всеми их недостатками. Действительно, для них какие-то изменения всегда могут являться соблазном, даже когда они выражаются в том, что, скажем, начинают в церкви читать более отчетливо, более красиво, более доходчиво до слушателей, читая тот же самый славянский текст, который полагается по Уставу и который принят нашей церковью к употреблению.
Но если читают не совсем уставно, не гнусавым голосом и не растягивая слова так, что они сливаются иногда в общее какое-то звучание без того, чтобы можно было уловить само содержание высказываемых слов и суждений, такого рода улучшения всегда имели место в нашей церкви со стороны отдельных чтецов в широком смысле этого слова. Всякий порядочный священник, дьякон, псаломщик всегда старался как можно более четко и более ясно произносить молитвенные тексты, которые им поручались для чтения. И если это осуществляется в наше время, то для некоторых очень пожилых людей, привыкших уже к другому чтению, это какое-то «ниспровержение основ».
Я, например, с детства читаю в церкви и был посвящен в стихарь еще митрополитом Вениамином (Казанским), расстрелянным мучеником. И вот еще с детских времен мне постоянно говорилось, и справедливо говорилось, что я должен читать так, чтобы смысл прочитанного доходил до слуха и сознания молящихся людей, подавляющее большинство которых для этого не подготовлено, ведь многие из них не знают славянского языка, или недостаточно воцерковленные люди. Я этому был научен с детских лет, и всю жизнь свою на всех ступенях церковной иерархии, которые я прошел, я старался следовать этому завету. Я думаю, что этому завету необходимо следовать каждому священнику, каждому дьякону и каждому псаломщику.
Я полагаю, что прислушиваться к мнению людей, очень консервативно настроенных, можно и должно, потому что консерватизм присущ церкви, в известной мере. И то обстоятельство, что мы стоим всегда на одном и том же основании и с этого основания никто не может нас сдвинуть,— это уже само по себе предполагает определенный консерватизм. Но я имею в виду консерватизм догматический, консерватизм церковной иерархии,— это здоровый консерватизм. Но этот консерватизм не должен ни в коем случае распространяться на методы церковной деятельности, а особенно катехизаторскую и миссионерскую. Я хочу напомнить слова Спасителя, Который указывает, что в этом отношении Его ученики должны применяться к обстановке и к тем, кому они возвещают Христову Истину, как это делал Сам Христос. Он применялся каким образом? Он говорил Своим ученикам: Вам дано знать тайны Царствия Божьего, а прочим— в притчах. Потому что они, слыша, не слышат, и, видя, не видят и не разумеют
. Нужно применяться к слушателям, к их уровню, к их возможности восприятия и т.д. Мне кажется, что-то такое совершалось в некоторых приходах в Москве, и, в частности, о. Георгий Кочетков также делал это. И эта задача— доводить до каждого свет Христовой Истины и свет нашего православного богослужения,— неизменно должна стоять перед церковью всегда. И если люди, не дожидаясь каких-то соборных решений в церкви, что-то пытаются в этом отношении сделать уже в настоящее время, это вполне объяснимо: жизнь человеческая коротка, и каждому человеку хочется активно себя проявить в том направлении, которое он считает правильным, нужным и которое налагает на него его сан, его положение в церкви, его призвание. И поэтому это вполне извинительно. И мое личное мнение, что это надо поощрять, соблюдая, конечно, известные осторожности, потому что в церковь ходят люди разного уровня развития, разного возраста, разной культуры. Естественно, в этом отношении нужно соблюдать большой такт для того, чтобы быть полезным, чтобы каждое слово в церкви было полезным, чтобы оно действительно ложилось в сердце и ум человека. Это нужно делать и не нужно жалеть усилий. Сама устремленность к этому, сама готовность это делать заслуживает всяческого поощрения. Надо радоваться тому, что в церкви такие люди есть и желать, чтобы их было как можно больше.
— Спасибо, владыка. И последний вопрос. Известно, что процесс духовного возрождения, духовного обновления церковной жизни должен иметь какую-то опору. Он должен опираться, конечно, на епископат, но, в свою очередь, и архиерей для того, чтобы возрождать церковь в границах своей епархии, находится в таких условиях, что должен искать себе поддержку, те силы, на которые он может опереться в этом добром стремлении. Есть ли такие силы в церкви сегодня? Или по-другому: где эти силы сегодня искать, каким образом здесь возможно действовать священноначалию?
— Мне кажется, что эти силы прежде всего должны находиться, и я верю, что они находятся, в самом церковном священноначалии. Я убежден, что среди нашего церковного руководства, персонально с многими представителями которого я имею честь и радость быть знакомым, есть люди, которые прекрасно понимают важность и ценность искания путей доходчивости слова Божьего, доходчивости нашего святого богослужения. Я уверен, что они, руководя церковью в масштабах всей нашей страны, несомненно понимают это, и если они недостаточно ярко и четко выражают это в своих высказываниях, а может быть, также и в своих действиях, то это происходит, во-первых, от чрезмерно большой осторожности, а во-вторых— из опасения вызвать противодействие, которое может, так сказать, нарушить мир в церкви. Вот это опасение нарушения мира в церкви— опасение, конечно, законное совершенно,— не должно препятствовать движению вперед, не должно препятствовать реализации того завета, который дал нам Господь Иисус Христос: Идите в мир весь, проповедуйте Евангелие всей твари. Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я заповедал вам
. Вот эта заповедь учить, а не только крестить, лежит в основе всей церковной деятельности.
А что значит учить? Учить— значит применять те методы, при которых то, чему мы учим, доходит до тех, кого мы учим. Если мы эти методы не ищем или применяем такие методы, которые являются не оправдавшими себя, которые недостаточно убедительны, то мы берем на себя большую ответственность— мы не выполняем или только пытаемся заменить реальное выполнение заветов Христовых формальным их выполнением. Это совершено недопустимое явление в церкви, и мы, начиная, я думаю, с самых низших ступеней иерархии, а может быть, даже начиная с мирян и кончая самыми высшими руководителями нашей церкви, должны применять все меры, чтобы этого не было. Мы все должны быть в этом отношении единодушными, в том смысле, что выполнять этот завет Христов, который выражается вот в этом последнем стихе Евангелия от Матфея и в последних стихах Евангелия от Марка. Выполнять завет в возможно большей степени, насколько это нам позволяют наши силы, и самое главное, насколько нам позволяет содействие Святого Духа, Которого Церковь никогда не лишалась и никогда не лишится, опять-таки потому же— что Иисус Христос вчера и сегодня и вовеки Тот же.
Беседовал Дмитрий Гасак
