«Где есть благословение Божье, там есть все»
Церковная жизнь
17 мин.
Предлагаемая читателю беседа с архиеп. Михаилом (Мудьюгиным) состоялась в сентябре 1999 г. накануне международной научно-богословской конференции «Предание Церкви и предание Школы».
— Владыка, мы хотели бы услышать Ваше слово в связи с темой конференции «Предание Церкви и предание Школы». Эта тема предполагает разговор и о Церкви с большой буквы, т.е. не только как о земной организации, но и о духовном, мистическом организме…
— Да, как о Теле Христовом.
— … и о Школе, но тоже не только и не столько как об учебных заведениях, а как о понятии ученичества, учительства.
Кажется, свт. Афанасий Великий говорил, что Церковь— это училище наше. И вот, есть ученичество у Христа и в то же время есть такое понятие— «школярство». Человек же не должен быть школяром всю жизнь, но должен быть учеником. И вот как соотнести Предание Церкви с большой буквы и предание Школы?
— Я пользуюсь случаем сказать, что редко бывало в моей жизни, чтобы я придавал большое значение различного рода конференциям, собраниям и т.д. Я прожил большую часть жизни в советское время, и все конференции носили довольно однообразный характер. Они все были окрашены одним определенным цветом, и от каждой из них нельзя было ожидать чего-то животворного, чего-то нового, чего-то ободряющего, радующего и идущего вперед. В настоящее время картина, конечно, изменилась. Я не беру конференции, которые меня не касаются, которые далеки от меня тематически. Я говорю о тех конференциях, которые я знаю из ваших слов, которые проходят в Москве и с вашим непосредственным участием. Я считаю, что эти собрания очень интересны как по составу участников, так и по своей устремленности. Нет никакого сомнения в том, что такого рода деятельность дает надежду на будущее, дает надежду на то, что все большее количество людей будет вовлекаться… будет сначала осознавать необходимость каких-то сдвигов в нашей общественной и, особенно, в церковной жизни и, мало того, что будет осознавать, но будет практически реализовывать эти идеи. Я думаю, что с Божьей помощью это вполне реально и возможно. До сих пор, к сожалению, хотя на эту тему и говорилось очень много самыми разными людьми, очень благонамеренными, которым можно было сочувствовать и аплодировать, но тем не менее, конкретных шагов не было предпринято, потому что нас (я говорю «нас», потому что я сам причисляю себя к тем, кто хотя и косвенно, но в какой-то мере идейно связан с людьми, желающими некоторых изменений и улучшений в церкви) всегда связывает страх утраты доверия со стороны установившихся канонических организаций, установившихся канонических церковных органов. Мы боимся, что наша активность в этом направлении может, как это неоднократно и бывало, вызвать подозрение в обновленчестве, подозрение в каком-то необоснованном стремлении к переменам ради перемен. И такого рода опасения вполне естественны и понятны после всего того, что пережила церковь в течение истекших, скажем, 70—80 лет. Но тем не менее, при всей осторожности, которую мы должны соблюдать, при всей большой, я бы сказал, чуткости в отношении к тем мнениям и взглядам, которые существуют внутри церкви со стороны различных существующих в ней направлений и течений, господствующим все же должно быть представление о том, что Христос создал Церковь как живой организм, как Свое Тело, которое одушевлено действием Духа Святого. И раз так, то оно не может быть мертвым, оно не может быть неподвижным, оно не может застывать в каких-то отлитых и отлившихся внешних формах, которые становятся господствующими над содержанием, господствующими над внутренней духовностью Церкви. Вот эта духовность Церкви обязывает нас приглядываться к ней, ощущать ее и действовать в соответствии с ней,— с тем чтобы эта духовность не только пронизывала само богослужение, что, конечно, всегда происходит, потому что богослужение всегда происходит под действием Духа Святого и Господь непосредственно участвует в таинствах, в проповеди и во всех видах церковной деятельности, но чтобы оно само было сопряжено также с широким участием верующих людей. Причем надо помнить, что Дух Святой действует, надо помнить обетования Христа, данные Им особенно на прощальной беседе с учениками: Дух Святой наставит вас на всякую истину
.
Это относилось отнюдь не только к ученикам Христовым и отнюдь не только к тем, которые получили от них посвящение и таким образом явились их преемниками (а их преемниками является вся наша иерархия),— это относилось ко всей Церкви в целом. Слова эти вселяют большую надежду, но в то же самое время очень обязывают. Они обязывают каждого члена Церкви, болеющего за ее нужды, болеющего за ее судьбы, болеющего за ее будущее, принимать активное участие в ее жизни, в ее деятельности, вносить свой вклад в виде определенных инициатив, пожеланий и высказываний своего мнения по поводу тех явлений, которые имеют место в церкви, как положительных, так и отрицательных. К сожалению, такой активности в настоящее время нет. Мне кажется, нужно принять все меры (и к этому призваны все те, кто трудится в этой области), чтобы эту активность вызвать и всячески поощрять, чтобы она проявлялась и в печати, и в средствах массовой информации, чтобы были использованы все те широкие возможности, которые сейчас объективно нам предоставлены. Потому что, по существу, сейчас нет оснований бояться за каждое слово, которое говорится! Мы же все еще ведем себя так, как будто мы живем в условиях постоянного надзора со стороны каких-то соответствующих органов, что имело место в течение семидесяти лет. Мне кажется, нам надо освободиться от этой какой-то чрезмерной и нарочитой внутренней осторожности, какой-то чисто внешней придавленности, которая довлеет в сознании очень многих православных людей.
Что касается таких актуальных вопросов как школа, как духовное образование, как церковь, ее деятельность в целом, то мы должны мобилизовать весь материал, который существует на этот счет в истории церкви. Мы должны учесть весь тот опыт, который имел место в борьбе за церковную школу, в борьбе за свободу высказывания религиозных идей в обществе, за то, чтобы церковь чувствовала, что она в своей деятельности не зависит ни от какой посторонней власти: будь то власть сочувствующая или власть, которая гнетет и подавляет. Все это пришлось церкви испытать: в течение многих столетий своего существования церковь испытывала самые всевозможные ситуации, самые разные мнения и самые разные воздействия. Вот весь этот исторический опыт должен быть учтен. И нужно выработать такую концепцию и такую тактику, которые, учитывая этот опыт, двигали бы развитие событий в нужном направлении, т.е. в направлении большей свободы церкви и большей евангелизации во всей ее деятельности.
Если спросить: «Что важнее всего для церковной жизни в настоящее время?», я сказал бы так: «Самое важное— это евангелизация». Причем, конечно, не в узком смысле слова— только чтения Евангелия. Может быть, слово «евангелизация» несколько непривычное, и его надо заменить словом «библеизация», потому что надо использовать, конечно, все слово Божье в полном масштабе, также с привлечением того, что внесли отцы церкви, что внесли люди, которые трудились над Библией, которые использовали ее в порядке развития собственного мышления и в порядке ее истолкования для широких кругов верующих людей. Вот в этом направлении нужно очень много работать. Причем, прежде всего надо найти отправные точки и целевые установки и действовать не только в порядке добрых пожеланий, в порядке благонамеренных высказываний, а надо, может быть, даже конкретно наметить какой-то план действий и давать определенные задания, конечно, в сугубо добровольном порядке,— тем людям, которые жаждут деятельности на пользу Святой Церкви.
— Владыка, Вам известна ситуация с прещениями, наложенными Святейшим Патриархом на о. Георгия Кочеткова и на 12 его прихожан два года назад. Вернее сказать, два года назад, под праздник Введения Богородицы во храм, они должны были быть сняты, но этого не произошло. На сегодняшний день многочисленные обращения и к патриарху, и к его помощникам пока остаются без ответа, а все-таки для церкви важно, чтобы эта ситуация разрешилась и разрешилась положительно. Что Вы об этом думаете?
— Мне представляется, что отсутствие соответствующих ответов, которые вы хотели бы получить (положительных или отрицательных), объясняется в значительной степени занятостью церковного руководства. По всей вероятности, и Святейший Патриарх, и его окружение имеют много вопросов, которые им представляются гораздо более значительными, и у них просто-напросто не хватает внимания и сил для того, чтобы детально заняться вашей проблемой, которая, конечно, требует своего разрешения.
Я думаю, можно надеяться, что Святейший Патриарх проявит здесь присущую ему мудрость, которую мы, слава Богу, ощущаем на протяжении всей его деятельности в качестве первосвятителя нашей церкви, и сумеет найти подходящие формы для поощрения того положительного, что, несомненно, есть в деятельности тех лиц, которые были в свое время подвергнуты с его стороны некоторым санкциям, сроки которых давно уже истекли.
— Иногда, пытаясь оправдать существующее положение дел, говорят, что у о. Георгия безмерная гордыня или что о. Георгий сильно навредил церкви тем, что «бежит впереди паровоза»…. Что Вы об этом думаете?
— Я не берусь предвосхищать ответ о. Георгия, потому что, несомненно, у него найдется что ответить на такого рода отрицательные высказывания в его адрес. Но я думаю, что здесь речь идет не только лично об о. Георгии, речь идет вообще о возможности какого-то прогресса в церковной практике, в церковном подходе к людям, которые нуждаются в разъяснительной работе, в катехизации, в миссионерском отношении к себе со стороны церковных руководителей и со стороны любого проповедника, любого священника, в конце концов. Это очень важно, и в этом отношении, мне кажется, проявление о. Георгием инициативы, независимо от ее оценки (эта оценка может быть положительной, может быть отрицательной, в том числе и считающей его инициативу недостаточной, всякие оценки возможны), само по себе показывает, что этот человек и люди, которые его поддерживают, болеют за нужды церкви. И если даже они делают какие-то ошибки, то это все же гораздо лучше и ценнее, и важнее, чем полное равнодушие, с которым мы встречаемся со стороны очень многих в нашей церкви. Ведь сколько есть священников, которые совершают богослужения, совершенно не заботясь о том, молится ли вместе с ними стоящий за их спиной народ, доходит ли до стоящих за спиной священника то слово Божье, которое священник возвещает, которое он преподносит людям, которое заключено, в конце концов, во всем богатстве нашего общественного богослужения,— или нет!
Что касается меня, то я верю, что у вас люди искренно хотят сдвигов в добрую сторону, и не сомневаюсь, что помощь Божья будет обеспечена. Потому что когда люди в согласии друг с другом стремятся к хорошей цели, то, несомненно, для Господа это угодно, и поэтому Он дает Свое благословение, Свою помощь. А где есть благословение Божье, там есть все.
— Сейчас наша церковь, получив внешнюю свободу, большей частью занялась строительством храмов и вообще всякого рода внешним устройством. Но при этом мы видим, что, к сожалению, по отношению к людям, особенно к людям активным в церкви, очень часто допускается просто произвол, непонимание, иногда даже просто прямые гонения. И молодые христиане, которые сейчас приходят в церковь, этим соблазняются…
— В значительном своем числе они становятся сразу не православными христианами, а скорее, приобретают некоторый вид сектантства, обращая внимание (что характерно для сектантства) прежде всего на побочные явления, на побочные проявления жизни церкви или церковной деятельности, упуская самое главное. Упуская то, что в основе лежит Личность Господа нашего Иисуса Христа. В основе лежат Его заветы любви, в основе лежит основное утверждение апостола Павла: Теперь остаются вера, надежда, любовь, но любовь из них больше
. Вот мне кажется, что эти основополагающие высказывания Священного писания, Слова Божия, должны быть положениями, по которым нам надо проверять каждый шаг деятельности: соответствует ли он этим положениям.
— Да, владыка. И еще они сталкиваются в церковной ограде со многими негативными явлениями, которые они видели и в мирской жизни, они часто смущаются, соблазняются…
— Во-первых, надо шире использовать церковную печать. Затем, надо больше использовать радиостанции, носящие, в известной мере, церковный характер. Некоторые из них, не все, имеют такой православный дух, но тем не менее, они все носят дух согласный с Евангелием. И поэтому, может быть, надо использовать эти методы воздействия для того, чтобы людей как-то наставлять и направлять и удерживать их от увлечения внешностью в ущерб внутреннему содержанию, что, к сожалению, часто имеет место.
— И последний вопрос, владыка. Как нам молиться за церковь, где сейчас столько разного, необычного, неожиданного и даже иногда не совсем церковного?
— Когда мы молимся за церковь, важно, чтобы мы действительно болели за нее душой, чтобы мы молились за нее больше, с большей энергией, с большим движением души, чем мы молимся, скажем, за наших близких, родных, чем мы молимся за людей, которые нам насущно необходимы, чем молимся о наших материальных благах и т.д. К сожалению, у нас молитва о церкви занимает всегда, как правило, последнее место в том, что заполняет нашу душу. Мне кажется, что в данном случае большое значение имеет и то, чтобы эта молитва была более интенсивной и занимала более видное место в нашей духовной жизни.
Внешние формы, в которые выливаются наши молитвы, не так уж важны, хотя, конечно, было бы полезно создать и включить в богослужение какие-то соответствующие ектеньи, может быть, даже какие-то молитвы священника, которые он произносит тайно или громко, которые относились бы именно к Церкви и представляли собой прошения о Церкви, о ее жизни, о ее движении вперед, о ее развитии, о ее близости к Христу и о ее сопротивлении всем тем болезням, которыми она болеет и которыми она в какой-то мере заражается от греховного мира.
— Спасибо, владыка, это очень ценно. Если вы позволите, мы опубликуем это интервью в нашем журнале.
— Пожалуйста.
— Владыка, может быть, Вы скажете несколько слов о. Георгию лично? Он будет очень рад.
— О. Георгий, если я о чем жалею… вообще, конечно, в жизни о многих вещах приходится жалеть, но одной из таких вещей, вызывающих особое сожаление, является то, что мы с Вами почти не имеем контакта. Контакт, носящий духовный, умозрительный характер и молитвенный характер имеет, конечно, место, но этого все-таки недостаточно. Было бы хорошо почаще видеться, беседовать, чтобы я что-то знал о Вашей жизни и деятельности, а Вы бы знали о том, что заполняет мою душу и мое время. Я думаю, что это было бы полезно для нас обоих, и может быть, даже полезно для церкви в целом.
Я хотел бы, чтобы эти мои слова, которые сочетаются также с самыми сердечными пожеланиями в Ваш адрес, подвигли Вас к тому, чтобы Вы предприняли какие-то меры для того, чтобы почаще бывать в Петербурге, как-то создавать условия для того, чтобы мы могли с Вами встречаться и тратить наше время для обмена мыслями, для совместной молитвы, в общем, для духовной деятельности, для духовного общения. Я думаю, что это было бы очень хорошо. Вот, я прошу учесть, что я об этом думаю, что я имею в этом отношении совершенно определенный образ мысли, и учли бы это в дальнейшем использовании Ваших возможностей.
Если у о. Георгия или у кого-то другого есть что-либо, что вас особенно интересует, какая-то тематика, то, что для вас насущно необходимо,— сообщите мне, чтобы я учел это и, может быть, дал на эту тематику какой-то материал для средств массовой информации или для печати. Я думаю, что мог бы в этом отношении принести вам какую-то пользу, что было бы для меня очень радостно. Вы давайте мне такое задание. Я должен учесть то, что находится в центре ваших интересов, а мне хочется действовать в контакте с вами.
— Спасибо Вам, владыка.
Беседовал Александр Копировский
