Из проповедей после вечерней молитвы. Слово под Крестовоздвиженье (после окончания конференции «Язык Церкви» (26.09.98))
Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!
Братья и сестры, христиане!
Действительно, Господь дает нам познать Свою милость необыкновенно, не так, как это нам можно было бы себе представить еще так недавно, всего год назад. Вот прошел наш Преображенский собор из двух частей: паломничество нашего Братства, потом встреча на Преображение, а сейчас прошла и конференция «Язык Церкви», которая, на мой взгляд, была, прежде всего событием духовным. И к чести всей нашей церкви надо сказать, что она, сверх всех наших ожиданий, откликнулась на это событие. Сверх всех наших ожиданий откликнулась именно церковь! Помните, в последний день работы конференции я объявлял, какое огромное количество организаций, какое количество священнослужителей из скольких мест и стран оказались участниками этой конференции, проходившей всего-то три дня и без какой-либо рекламы. Что сейчас, простите, делается без рекламы? А мы без какой-либо рекламы смогли встретиться с очень многими людьми, которые сумели преодолеть свой страх, которые поняли, что нужно преодолеть все препятствия на своем пути, чтобы встретиться, чтобы понять друг друга, чтобы отбросить всякие предрассудки по отношению друг к другу.
Все это стало для всех нас каким-то удивительным чудом. И я рад, что мы завершаем этот период нашей жизни, нашей истории, еще один год нашего «исхода» праздником Воздвижения Креста.
И тут я хотел бы вам напомнить только одну вещь. Никогда не бойтесь Креста! Ведь мы хоть и носим на себе крестик, но не случайно хотим иметь его или золотой, или серебряный, или так или иначе украшенный, чтобы он был все более и более декоративным. Почему? А потому, что нам часто страшен крест. Если бы он состоял из сухих веточек, подобно кресту св. Нины Грузинской, то нам, наверное, неуютно было бы носить этот крест. Если бы он был просто каменным, то нам, наверное, тоже было бы трудно нести его, как жернов на своей шее. Когда это декорация, когда это прекрасный символ — мы его с радостью принимаем, мол, еще одна красивая вещь в церкви. А вот когда он нам напоминает о подлинных страданиях, даже во сне, тогда мы начинаем бояться, мы начинаем как бы уходить от этого креста в страхе и трепете, и отнюдь не в благоговейном трепете.
Такое отношение к кресту сложилось не случайно. Потому что крестоношение напоминает нам о словах древних христиан, что мы все должны быть и христоносцами, и богоносцами. Нести на себе крест — значит стать христоносцем. Не просто крестоносцем, что ассоциируется с известными историческими событиями, которые далеко не всегда были крестоношением христиан. Ведь это часто было возложением тяжкого бремени креста на других, иногда даже с проявлением не только смелости и храбрости, искусности в бою, но и жестокости, жадности, любоначалия и властолюбия.
Для нас крестоношение — это способность понести на себе подвиг Христов, страдания Христовы, страдания не шуточные. А взять на себя этот подвиг — значит понести дар Божий. Кто думает, что становясь христианином, он с легкостью понесет свой крест, тот ошибается. Кто ищет легкого креста, тот не найдет ничего и потеряет и то, что имеет. Кто думает: «Я пришел к Богу, значит мои проблемы Бог должен разрешить за меня и вместо меня», — тот очень ошибается, тот не хочет быть учеником Христовым.
Вот, дорогие братья и сестры, нам об этом надо помнить, нам об этом надо знать. Нам надо знать о том (напомню вам, хотя мы не однажды говорили об этом в храме), что такое наш крест — тот крест, который нам нужно нести во исполнение слов Христовых: Кто хочет быть Моим учеником — возьми свой крест и иди за Мной
. Этот крест есть символ, символ трагической судьбы Любви в этом мире, в мире сем, в мире падшем, в мире, ополчившемся против Бога. Я напоминаю вам эту формулу, чтобы вы все ее хорошенько запомнили и никогда ее не предали, никогда ее не подменили ничем иным: Крест есть напоминание нам, и в этом смысле символ, трагической судьбы Любви, Божьей Любви в мире сем, в мире падшем, лежащем во Зле.
Если мы перестанем связывать крестоношение, наш крест, с судьбой Любви, то мы потеряем самое главное в христианстве — мы потеряем тайну Креста, мы перестанем быть крестоносцами, христоносцами и богоносцами, и это самое страшное, что с нами может быть. Посмотрите, как во всем мире церковь приспособилась к условиям жизни в нем, вы посмотрите, как чаще всего выносятся церковные решения — исходя из соображений церковной политики, а не по зову любви, любящего сердца, ибо это требует жертв, это требует умения идти на риск, на жертвы, на потери, на риск собой, но не чем-то или кем-то иным. Ибо мы не имеем права рисковать другими, но имеем право рисковать собой.
Давайте еще раз вспомним только что прошедшую конференцию. Как удивительна была та полифония, в которой раскрывался подлинный голос Церкви! За эти три дня мы как будто действительно услышали голос Церкви во всем богатстве многообразных, даже противоречивых подходов. Это было потрясающе, удивительно, это было почти Богоявлением, потому что здесь вдруг проявились такие нюансы жизни Церкви, которые иначе невозможно ни увидеть, ни услышать, ни узнать. И мы поняли, что как бы ни хороши были соображения церковной политики, даже лучшей, не преступной, не двурушнической, не коллаборационистской, не фундаменталистской, ни какой иной такого рода, как бы ни были хороши эти соображения, они никогда не могут быть последним словом в Церкви. Их надо учитывать, это правда — ведь мы живем в мире сем и поэтому не можем их не учитывать, но мы никогда не должны исходить только из соображений церковной политики, как бы это ни сулило спокойствие, решение наших проблем и даже выгоды. Поэтому мы с вами решились идти иным путем — путем Любви.
Посмотрите, вот наш дорогой о. Мартирий, который сейчас страдает от того, что почувствовал на себе тяжелую пяту безлюбовного отношения к человеку в церкви, он об этом громко сказал: «Те, кто живет в церкви по законам мира сего, а не по законам Любви, отлучают себя от Христа, а значит отлучают себя и от Церкви, кем бы они не были»См. «Русская мысль» № 4240, 8–14.10.98 г., с. 20.. Я не знаю, слышали ли вы это его интервью, передавалось оно или нет. Мне приходилось слышать его в записи, может быть, сегодня оно будет по радио. Это были удивительные слова человека, действительно пронизанного любовью, удивительные слова человека, который не захотел предать этой любви, который не просто восстал против несправедливости и жестокости в свой адрес и в адрес своего прихода, своих прихожан, но который простыми словами обличил главную болезнь церковной жизни — вот эту безлюбовность, когда считается, что и не надо идти по пути Любви, потому что это нереально, это невозможно — тебя тут же уничтожат, съедят, разорвут на части.
Как часто мы с вами, дорогие братья и сестры, бываем готовы пойти на компромисс, как часто мы бываем готовы уйти с этого пути Любви — сначала на довольно благородные соображения церковной политики, а потом дальше, дальше, дальше. Сначала человек хочет быть просто как все, а потом эти все, на которых он ориентируется, становятся все хуже, хуже, все более похожи на людей мира сего. Как часто и мы с вами, начав с благородных движений сердца по созданию и возрождению общинной жизни, не выдерживаем и отворачиваемся от них, и тем самым оказываемся недостойны того креста, который с такой любовью подарил нам Бог.
Судьба Любви в этом мире трагична, мы это знаем. Мы знаем, что и в общине может быть Иуда, и так было со времен Христа. Мы знаем, что предают только свои, и именно они ведут на Голгофу, хотя не только они, но и всякий, кто не идет за Христом, кто не берет свой крест, тот уже не способен воспринять Голгофу на стороне Христа. Он воспринимает и видит Голгофу, но иными очами, чаще всего уже очами Христовых палачей или равнодушного, любопытствующего, законничествующего народа.
Какое удивительное чудо, дорогие братья и сестры, в том, что этот период нашей с вами братской жизни завершается Крестовоздвижением! Сегодня была суббота перед Воздвижением. Может быть, вы знаете, что сегодня же было отпевание Кати Савельевой, дочери о. Сергия. Еще за день, даже буквально в день ее кончины, за час, за два до нее, мы говорили о ней. Не случайно о. Иоанн, столь блестяще завершивший своим докладом нашу конференцию, обмолвился, что еще жива дочь о. Сергия Катя. Да, все было буквально так: она была еще жива, но в тот же вечер умерла «в старости доброй». Она была как символ, символ братской, той самой «родной жизни», о которой нам так хорошо сказал о. Иоанн и о которой все вы могли уже прочитать в книжке «Далекий путь» и в наших последних журналах, где мы все больше и больше печатаем материалы, связанные с о. Сергием, как и сами его слова, дерзновенные, живые, святые слова.
Сегодня отпевали Катю Савельеву, и для нас это тоже некий символ. Община о. Сергия жива. Как она зародилась в середине 20-х годов, так она и продолжает жить и включать в себя новых и новых членов. Кто-то уходит, кто-то умирает, а кто-то приходит — и в этом связь времен, в этом — цепь святого совершенства. Если кто-нибудь из вас когда-нибудь усомнится в святости общинного пути, родной жизни, жизни Христовой в Церкви, прочтите слова о. Сергия, откройте наш журнал или откройте его книгу. Также мы с вами имеем возможность прочитать об этом слова, исходившие из уст и другого святого мученика и исповедника нашей церкви — о. Сергия Мечева, который наследует все лучшее, все доброе, что дало России старческое движение второй половины XIX и начала XX века, потому что его отец — о. Алексий Мечев — был последним настоящим великим старцем той эпохи. Наследуя это старческое движение, он пришел к общине, и он создавал общину. И если в наших краях мы можем найти подлинную преемственность и связь времен в церковном предании, в живом предании, то это всегда будут или наследники мечевских общин, или община о. Сергия. Всех остальных разметало по миру, кого-то лишив при этом жизни, а чью-то жизнь изломав.
Мы с вами об этом не должны забывать, мы должны это очень хорошо знать. Как хорошо, что одна из членов общины о. Сергия была в последний день на нашей конференции. Она постеснялась встать тогда, когда мы говорили о них, но знаете, если бы я даже ее прежде не знал, а просто увидел как одну из многих, я бы сразу выделил это лицо. Поистине это — плод, плод жизни, плод огромной эпохи, плод века. Лицо человека, такое лицо — то, в чем никому никогда нельзя солгать. Здесь нельзя ничего придумать. И это свидетельство — лучшее доказательство подлинности того пути, по которому и мы должны идти, несмотря на все наши трудности, недостатки, грехи и немощи, несмотря ни на что.
Мы должны победить все, чтобы не потерять той же связи времен. Господь не случайно, наверное, дал нам возродить эту великую христианскую традицию общинной жизни, как будто бы совсем независимо ни от кого, только по воле Божьей, открытой нам, грешным. Но тут оказалось, что то, что мы начинали, — другие уже давно имели. Только все это было вдали от шума мира сего, от его суеты. Пусть же сейчас, когда в это историческое время мы с вами переживаем откровение нового в церкви, наше сердце всегда помнит, что это новое — воистину новое, потому что оно у Бога, Который «творит все новое» — есть хорошо забытое старое, лишь по-новому открывшееся в нашем новом времени.
Давайте же не терять ничего из того, что Бог нам дал. Давайте не потеряем ничего и, главное, не потеряем никого. Обращаясь к свободе человека, давайте отринем всякий страх, отринем всякие сомнения, давайте возьмем на себя свой крест, чтобы нам никогда не пожелать быть просто «как все», чтобы никогда при этом не утверждать лишь свою партикулярную правду. Давайте благодарить Бога за Его Крест, который открывается нам своим светом и радостью крестных страданий даже тогда, когда кажется, что уже нет никаких сил бороться против зла, тем более выступающего как будто бы изнутри церкви. Не может быть зла в Церкви Христовой, хотя в канонических границах церкви, видимых, юридических, юрисдикционных ее границах, увы, увы, зло бывает, и нередко.
Пусть же сила Божья, совершающаяся в немощи, не оставит нас, грешных! Пусть же сила Креста Христова оградит нас от всякого зла! Не будем бояться Креста! Не будем смотреть на него только как на декоративное украшение или как на золотой символ нашей Церкви, но будем стремиться нести тот Крест, который Бог всем нам вместе дал!
Аминь.
