Два письма в «Московский церковный вестник»
Церковная жизнь
11 мин.
1.
В №6 и 7 «Московского церковного вестника» за 1991 г. была опубликована обширная статья О. Газизовой «Священные одежды литургического языка», посвященная проблеме языка богослужения. Отношение О. Газизовой к богослужению на русском языке однозначно отрицательное: Волюнтаристская реформа «церковных одежд» литургического языка влечет за собой и изменение в догматике, в вероучении, порождая, наконец, и раскол. О.Газизова предостерегает от потакания «ленивцу», непонимание которым славянского языка рождается от неверия и от вероисповедной теплохладности
. Особо резкое неприятие вызвало у нее опубликование несколько лет назад перевода шестопсалмия, выполненного С.С. Аверинцевым. Редколлегией журнала «Православная община» были получены два письма от прихожан храма Сретения Владимирской иконы Божией Матери. Ответы на вопросы, поднятые в статье О. Газизовой, показались нам заслуживающими внимания, и поэтому с любезного разрешения авторов журнал предлагает вниманию читателей текст этих писем, тем более что на первое, отправленное в редакцию МЦВ, до сих пор никакой реакции нет.
Помню, в прошлом году меня несказанно удивила статья О.Газизовой в «Книжном обозрении», где она также «защищала» Православие, подкрепляя при этом свои идеи по большей части цитатами из Маяковского. В новой статье, посвященной проблеме языка богослужения («Московский церковный вестник» № 6–7), О. Газизова опять предлагает православным христианам учиться у Маяковского и у некоего описанного им негра, который выучил русский язык потому, что «на нем разговаривал Ленин».
Вообще О. Газизова серьезнейшую проблему богослужебного языка доводит до какого-то абсурда, так что начинаешь думать, не насмехается ли она над нами?
У Пушкина есть строки: «Движенья нет, сказал мудрец брадатый. / Другой смолчал и стал пред ним ходить. / Сильнее он не мог бы возразить; / Хвалили все ответ замысловатый». О.Газизова разыгрывает перед нами подобную сцену в роли одновременно обоих мудрецов. Русского языка просто нет
, пишет она, причем на этом несуществующем русском языке. Конечно, русский язык жив благодаря не статьям О. Газизовой, а многим и многим русским людям, в том числе и С.С. Аверинцеву.
О. Газизова пугает нас тем, что богослужение на разных языках приведет к еще одному разделению Церкви
, как будто не зная, что в Православной Церкви издавна богослужение велось и ведется на многих языках (греческом, славянском, арабском и т.д.), что, в частности, в Русской Православной Церкви богослужение сейчас ведется на нескольких языках (в том числе, на английском и французском), что не привело к ее разделению. С другой стороны, общий язык богослужения вовсе не гарантирует единства (вспомним старообрядцев, карловчан). Какой дух принесем мы в Церковь, если начнем подозревать друг друга по малейшему поводу и даже вовсе без всякого повода в стремлении к разделению?!
Неужели О.Газизова не знает, как критиковали св. Кирилла и св. Мефодия за перевод богослужебных текстов на славянский язык, используя примерно те же аргументы, что и она? Было создано даже учение, согласно которому богослужение можно вести только на трех «священных» языках: еврейском, греческом и латинском. Как известно, Православная Церковь не приняла этого учения. Зачем же повторять все сначала?
Вспомним, что св. Стефан Пермский, проповедовавший слово Божее среди зырян, пришел к ним не со Славянской Библией, которую они не поняли бы. Св. Стефан сначала не пожалел трудов на создание зырянской письменности, на перевод на зырянский язык богослужебных текстов, а уже затем пошел проповедовать зырянам. Можно, конечно, следуя логике О.Газизовой, сказать: зыряне были просто ленивы и потому не хотели учить славянский язык, да они, наверное, и в Бога не верили, чего было ради них стараться и рисковать разделением Православия? И действительно, они не верили в Бога, потому что не знали Его, а св. Стефан им Бога смог показать, потому что говорил на понятном им языке, и они к Богу обратились.
И дело-то в том, что у нас в стране сейчас во многом подобная же ситуация. Многие наши соотечественники не знают Бога, но тянутся к Нему (душа человеческая по природе своей христианка
). И, к сожалению, одним из шлагбаумов, закрывающих вход в Церковь для многих из них (разумеется, не для всех), является славянский язык богослужения.
Я понимаю, что для тех православных христиан, кто никогда не задумывался всерьез над проблемами современной миссионерской деятельности, вопрос о частичном переходе к богослужению на русском языке может представляться неуместным и даже подозрительным. Однако для любой православной общины, которая приняла как относящийся непосредственно к ней призыв: Идите, научите все народы…
, тут же встает проблема языка богослужения.
В конечном итоге, единственно правильная постановка вопроса о допустимости или недопустимости использования при богослужении наряду со славянским языком также и русского сводится к вопросу об отношении Церкви к миссионерской деятельности среди русских, как бы парадоксально ни звучали слова о миссионерстве в стране, крещеной тысячу лет назад. Об отношении Церкви к тем тысячам и тысячам наших соотечественников, которые впитали в себя с детства яд атеизма, и все же тянутся к Богу, к Церкви, еще не ясно сознавая, что они там смогут найти. О. Газизова предлагает сказать этим людям: «Пойдите, выучьте сначала славянский язык, да смиритесь, да укрепитесь в вере, да станьте православными христианами, а потом уже приходите в Церковь. Мы не поверим в искренность вашего обращения, пока не увидим, что вы ничем не отличаетесь от нас». Возможны и другие слова: «Вам трудно войти в Церковь, за вами несколько поколений воинствующего атеизма и бескультурья, но все же не уходите. Мы в меру наших сил вас научим на языке, вам известном, постараемся, чтобы труднейшие духовные проблемы, которые при этом вам придется разрешать, не осложнялись проблемами, которые пока являются для вас второстепенными. Главное чтобы вы как можно полнее участвовали в службе. Мы постараемся сохранить ее дух. А когда укрепитесь, вы сами потянетесь к славянскому языку».
Именно к различию в этих двух подходах сводятся сегодня споры о языке богослужения. И проблема, действительно, не проста. У современной Церкви по вполне понятным причинам не хватает опыта миссионерской деятельности. «Разбавление» Церкви новообращенными несет свои опасности. С другой стороны, закрывать двери Церкви перед новыми членами значит, поддаваться сектантскому духу. Вопрос о приобщении новых членов один из важнейших и насущнейших для Русской Православной Церкви. Поэтому так важно обсудить его с разных сторон на страницах «Московского церковного вестника». Однако обсудить всерьез, а не на таком уровне, как это делает О. Газизова.
С. Каринский
июнь 1991
2.
Славянские ли одежды литургического языка?
Опубликованная в № 6 и 7 «Московского церковного вестника» статья О.Газизовой «Священные одежды литургического языка» вызвала у меня большую тревогу за то, с какой неосторожностью О. Газизова манипулирует словами и понятиями, искажая их значение до противоположного и подменяя неисчерпаемую глубину богочеловеческого бытия самым поверхностным его слоем.
Судя по рассуждениям О.Газизовой, каждый язык является носителем собственного духа, если уж русский язык ведет к искажению Духа Святого. Но ведь богослужение в Православной Церкви всегда велось на различных языках. И при этом Церковь остается единой. Что же касается языка, то он, действительно, способен влиять но лишь на менталитет народа его национальные особенности склада ума и души, а не на изначальное стремление человеческого сердца к соединению с Богом в духе и истине.
По логике О. Газизовой славянский язык уже по своей форме самодостаточен, чтобы приобщить человека к Богу. Однако для ненаученного верующего молитвенное обращение к Богу на церковно-славянском (т.е. полупонятном, а порой и вовсе непонятном) языке является для него лишь частично осознанным человек не до конца понимает, что просит и c чем обращается. Ущербность такой молитвы очевидна, этим определяется и распространенное отношение к литургической молитве как к магическому ритуалу, но не акту соучастия и сопереживания, единого делания.
С первых же абзацев начинаешь себя спрашивать, а где же святое благовествование и учение святых апостолов основа основ христианского научения богопознания? О.Газизова забыла о них.
Будет ли кто спорить о том, что человеку дано познать Истину? Знание Истины умом, обновленным в Духе (Еф 4: 23), и слово, определяющее ее, безошибочны, потому что в этом синтезе участвует Бог. И живет это знание в сердце. А истина может быть выражена лишь на том языке, на котором человек с тончайшими нюансами способен говорить о своем сердце. И вряд ли узнавание человеком в его душе Истины Божией будет происходить в одеждах славянского языка
. Сердечный импульс, дошедший до сознания и озаривший его, вот плоть слова, а не славянская форма молитвы, которая для многих людей навсегда может остаться пустой, лишь магически вовлекающей человека в духовно-душевное облако, рассеивающееся за стенами храма от первого дуновения ветерка. Способна ли такая вера питать и оживотворять человека в его противостоянии легиону зла мира сего? Здесь нужен духовный стержень, закрепленный в сознании словом истины, понятным и малообразованным людям.
Вот поэтому и явились апостолам разделяющиеся языки, и слышал их каждый на своем наречии, в котором родились
. Дух дает провещевать
на любом языке (Деян 2: 3–7).
Голословно заявляя о забвении законов православной метафизики, О.Газизова забыла первоосновы учения Самого Христа и святых апостолов. Читателю дается понять, что настоящая глубина молитвенного общения с Богом доступна лишь владеющим славянским языком. Безусловно, доступна. Но еще раз повторяю, что не только им. А потому было бы бессмысленным переводить на русский язык богослужение, например, в монастырях, но в этом множестве вновь открывающихся храмов, куда с надеждой возможно, последней, слава Богу, стал возвращаться народ, именно сейчас нужны слова родного языка, в котором с детства были воспитаны чувства человека, слова исходящие из сердца. И обмануть эти надежды нельзя.
В заключение хочется сказать, что славянская форма богослужения обязательно открывается, если человек живет сознательной церковной жизнью. Но в Церковь надо еще войти, обрести это сознание, а здесь требуется благовестие на доступном всем русским людям русском языке.
И.Е. Ковынева
Когда этот номер журнала готовился к печати, в «МЦВ» № 19 была опубликована статья свящ. Николая Балашова «Что скрывается под «священными одеждами»?», которую мы также рекомендуем нашим читателям. Прим. ред.
