О реформе в русской церкви
Церковная жизнь
21 мин.
6. Попечительство о бедных
Предлагая реформы во всех основных областях жизни Церкви, Е.Е. Голубинский не может не остановиться и на попечительстве о бедных, без которого вообще немыслима живая христианская община. По установлению апостолов, церковь христианская должна быть не только путеводительницею людей в Царство Небесное, но и попечительницей об их земной бедности, чем она действительно была в первые века своего существования. В самое первое время появления христианского общества, когда оно было немногочисленно, в нем относительно земных нужд устроено было так, что не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду Деян 4:34,35. Когда церковь умножилась в жизнь, возвратилась в ней в свои обыкновенные формы, попечение о бедных стало в ней нарочитою и положительною обязанностью предстоятелей общин епископов, которые должны были печься о них через посредство пресвитеров и диаконов и которые должны были на вспомоществование им отделять известную часть церковных доходов.
В настоящее время не может быть восстановлено церковное попечение о бедных в его древней форме, но оно может и должно быть установлено в новой форме. При каждой приходской церкви должно быть учреждено попечительство о бедных прихода, которое должно состоять, кроме местного священника или священников, из того или другого количества честнейших и усерднейших к делу христианского добродеяния прихожан. Эти попечительства должны собирать и принимать от прихожан их добровольные приношения в пользу бедных прихода и потом, Богу и совести их назирающим , употреблять их по их назначению. При этом наше теперешнее нищенство, которое до такой степени неблаговидно и которым до такой степени злоупотребляется, должно быть вовсе уничтожено. Не может быть никакого сомнения в том, что прихожане относятся к учреждению братства с сочувствием. Но вопрос об их существовании и процветании будет зависеть от того, как отнесутся к делу священники, которые в начале могут стать главными его руководителями, и в случае должного участия, скоро смогут поставить его твердо, и, наоборот, в случае равнодушия могут убить его в самом начале, так, чтобы оно явилось на свет уже мертворожденным. По этой причине, христиански необходимое и в государственном отношении чрезвычайно важное дело должно быть вменено священникам в число их существенных и непременных обязанностей, за нерадение о которой им грозило бы такое взыскание, как за нерадение о других существенных и непременных обязанностях. В этом случае священники не будут иметь права пожаловаться, чтобы на них возлагаем был новый обременительный труд, ибо труда здесь не особо много, а труда умственного, головоломного, которого так боятся наши священники, нисколько; но ввиду крайней косности и крайнего нерасположения наших священников ко всему, что выдумывает начальство, вся сущность здесь в энергии и в настойчивости высшей и епархиальной церковной власти.
Так как не во всех приходах средства для удовлетворения нужд будут соответствовать ее размерам, то, по примеру первенствующей церкви, дело должно быть организовано так, чтобы в пределах уездов или благочиний могла существовать между попечительствами братская помощь.
В случае народных бедствий в каких-нибудь местах России, голода и пожаров, попечительства могут быть и посредниками в передаче пожертвований.
7. Средства обеспечения приходов. Имущество монастырей
Некоторые важнейшие проблемы церковной жизни в существующих условиях не могут быть разрешены силами приходов. В этой связи Е.Е. Голубинский рассматривает важность реформ епархиальных. Одна из таких проблем материальные нужды приходов, возникающие особенно с созданием духовных училищ, попечительство бедных, а в наше время еще добавляется и восстановление храмов. Предлагаемая Е.Е. Голубинским передача материальных средств от монастырей приходам добавляет его, с нашей точки зрения, решающий голос в древний спор нестяжателей и осифлян.
В старое время недвижимые имения служили, а в настоящее время денежные вклады служат средством к обеспечению и чрезобеспечению монастырей. Но необходимо направить денежные вклады от монастырей в приходские церкви.
Добровольные жертвования представляют собой то, чем долженствовало бы быть духовенство: по своему характеру свободнаго дара он суть средство обеспечения, наиболее приличествующее характеру церкви; в этом случае государство не имело бы нужды заботиться о церкви, а церковь обращаться к помощи государства; в этом случае духовенство поставлено было бы в возможность исполнять свои обязанности так, чтобы не искать с прихожан, к величайшему ущербу для своих нравственных отношений к ним, плату за требоисправления. Так это и начинало быть в древней церкви, но явились монахи и восхтитили это средство содержания у приходского духовенства.
Монахи в сем случае совершили дело, которому собственное название есть хищение.
Монашество явилось в христианской церкви таким образом, что люди, желавшие совершенно отречься от этой жизни и исключительно заботиться о той, ушли из мира в пустыни, чтобы там проводить время в подвигах духовных и телесных. Человеку, который обрек себя на подвиги, придет ли на мысль искать средств своего содержания у других? Если подвиг, то ясно, что никак не возложение забот о себе на других, а на свои собственные руки и на свое принятое решение довольствоваться как можно меньшим. Так это и было в первое, весьма недолгое, время монашества. Но потом монашество из истинного стало несовершенно истиным: под предлогом того, что заботы о средствах жизни мешают подвигам монашеским и исключив эти заботы из числа последних, как-будто они долженствовали быть подвигом только мирским, монахи возложили заботы о средствах cвоего содержания на мирское общество. По примеру церкви, монахи начали искать себе приложения пожертвований имениями и деньгами и, употребив энергичные усилия дать желаемое настроение образу мыслей мирян, успели, наконец, достигнуть того, чтобы направить их жертвы исключительно к себе и чтобы заставить, так сказать, совсем бросить церковь.
Как было в Греции, так после Греции было и у нас.
Предавая забвению прошлое, должно во всей силе этот чрезвычайно важный практический догмат, что добровольные пожертвования суть средство содержания приходских церквей, а не монастырей, и со всем старанием направить их в первые. (Люди не желающие быть совершенно радикальными, вероятно, выразят желание, чтобы сделано было исключение в пользу монастырей, нуждающихся в обеспечении, каковых у нас есть некоторое число. Мы на это смотрим другими глазами: тогда только монастырь и может оказывать некоторое полезное влияние на общество, пока он остается нуждающимся; но как скоро из нуждающихся он превратится в ненуждающиеся, то и влияние из полезного превратится или в никакое, или даже во вредное. Не лицемеры и не фарисеи, надеемся вполне понимают нас. И должно же быть у нас среди монастырей не нуждающихся хоть небольшое количество монастырей нуждающихся, то есть, иными словами, среди монастырей далеко не совсем истинствующих хоть несколько монастырей, приближающихся к истинствованию… А если вы жалеете людей нуждающихся, то в нуждающиеся идут по доброй воле, и именно затем, чтобы нуждаться, и их ожидает за это особая награда.) Обязанность эту, конечно, должны взять на себя преосвященные архиереи. Пусть всякого, желающего сделать пожертвование в монастырь, убеждают они, чтобы вместо монастыря он сделал его в свою приходскую церковь, что последнее будет несравненно полезнее первого и нисколько не менее спасительно, и образ мысли людей постепенно изменится (К средствам убеждения должна быть присоединена та административная мера, чтобы запрошены были пожертвования в монастыри. При этом под пожертвованиями мы разумеем не только прямо вклады денег, но и жертвование их на построение церквей. Монахи наши, не отличаясь особенным благолепием жизни, усердно заботятся об украшении монастырей, благолепием церквей; очень многие не имеют трех церквей; очень многие имеют их по пяти и более, и все монастыри постоянно мечтают о построении новых церквей на место старых, так, чтобы обстраиваться церквями все лучшими и лучшими, для чего старательнейше изыскивают жертвователей. Эту манию монахов, истекающую или из неразумного понимания благочестия, или из простого тщеславия (и приведшую только к тому, что в монастырях исчезли все древние памятники зодчества) должно остановить, внушив монахам, что они должны заботиться о храмах своих душ.)
Когда случится это последнее, то наш источник обеспечения приходских церквей, несомненно, станет источником весьма серьезным, который много упростит всю трудную задачу обеспечения духовенства и который вместе с теми и вообще может принести великую пользу приходам, сделав последние тем, о чем теперь некоторые робко мечтают. Уважение в обществе к нашему монашеству, несомненно, все более и более падает, ибо люди становятся способными не закрывать глаза на то, как живут наши монахи, и позволяют себе задаваться вопросом об их полезности, так что теперь имеют охоту жертвовать на монастыри только уже купцы, ходящие в длинных сюртуках. Но жертвовать на духовенство под условием, чтобы последнее должным образом исполняло свои обязанности, так как разумность и полезность этого жертвования слишком ясна, будут иметь охоту очень многие, и купцы в коротких сюртуках, и помещики, и вообще все те, у кого при избытке, посланном ему Богом, есть охота делать пожертвования на добрые и полезные дела. После духовенства дело должно дойти и до самых приходов, так, чтобы устроялись при них больницы, богадельни, ремесленные школы.
8. Епархиальное управление
Непременное, ключевое свойство церковной христианской жизни соборность, общинность. Предлагаемое Е.Е. Голубинским именно в этом направлении должно преобразовать приход. Нельзя без соборности оживить жизнь епархии в целом.
Патриархальная жизнь у нас не соборная, а единоличная, сосредоточенная в лице архиерея.
Если бы так судили этому быть учредившие церковь апостолы, которые действовали по божественному полномочию, то нам оставалось бы только безмолвно и безропотно перед этим преклоняться. Но писания апостольские и мужей апостольских ясно свидетельствуют, что апостолы учредили не епархиальное управление единоличное, а соборное; история церкви столь же свидетельствует, что в продолжении первых веков было в ней епархиальное управление именно такое, какое учредили апостолы. Правда, что соборность в церковном епархиальном управлении сменилась единоличностью очень давно. Но злоупотреблению никакая давность не придает и не может придать значения права (неправильного не делает правильным).
Желая нашей церкви обновления и возрождения к лучшему, мы решительно желаем, чтобы епархиальная власть в ней была не единоличною, а соборною.
Положим, что архиереи наши, говоря вообще, не злоупотребляют своею единоличною властью вопиющим образом. Но вот частые случаи, которым она дает место и примеры которых всякий из нас знает.
Случается, что архиереями бывают люди очень ограниченные. Такие архиереи при единоличной власти или ведут дела епархиального управления жалким образом, или позволяют себе глупые чудачества, или всего хуже подпадают влиянию их окружающих, так что иногда управление целою епархиею оказывается в руках какого-нибудь ничтожнейшего келейника.
Случается, и нередко, что архиереями бывают люди с деспотическим характером. Такие архиереи не бывают ли большими или меньшими тиранами духовной епархии, и не случается ли, что бывают тиранами очень тяжкими и жестокими.
Случается, что архиереями бывают люди, преданные мерзкой страсти сребролюбия, которые употребляют средством к своему обогащению омерзительную симонию. Такие архиереи, при единоличности власти имеющие возможность продавать места, до какой степени позорят и унижают в своем лице сан архиерейский!
Но есть и общее, очень важное, заставляющее желать возвращения к древней соборности. Единовластие непременно делает людей более должного властительными, что действительно и составляет характеристическую черту отношений наших архиереев к их подчиненным. Но весьма желательно то, чтобы мы могли представлять себе наших архиереев не в образе малоподступных грозы и величия, а в образе, привлекающих к себе, простоты и кротости.
Наконец, желательно возвращение от единовластия к соборности, желательно не столько по причине зла, которое происходит от первого, сколько в виду пользы, которой есть все право ожидать от последней. Если управление епархией представляет из себя мертвую, один раз заведенную, машину, как это теперь, то епископу, конечно, не о чем с кем-либо совещаться; но если оно должно представлять из себя живое хозяйство, в котором кипят многообразия нужды, как это желательно, тогда удовлетворительное ведение управления возможно будет только при соборности.
Духовные Консистории, хотя и не представляют из себя настоящих присутственных мест, подобно другим присутственным местам, имеют свои канцелярии.
Как всякий знает, очень велика и очень громка своеобразная слава этих канцелярий. До не особенно давнего времени все наши присутственные места были очень грязны; но грязнее Консисторий по их канцеляриям не было. Другие присутственные места сполна или не сполна высились, а Консисторий по их канцеляриям… Нас уверяют, что в некоторых епархиях канцелярии Консисторий в настоящее время уже вовсе не то что прежде. Готовы этому верить и искренно этому радуемся, но имеем решительные основания думать, что во многих еще епархиях все остается по-старому, за исключением разве только того, что поменее внешней грязи.
Пора преосвященным архиереям и высшему духовному начальству подумать о том позоре, который причиняют церкви эти канцелярии Консисторий. Преосвященные архиереи, кажется, успокаивают себя тем, что грязь канцелярий Консиситорий дело домашнее, что про это знает только одно духовенство. Они весьма ошибаются. Всякий мирянин, хоть один раз побывавший по нужде в Консистории, не забывает этого по всю жизнь и делается громким проповедником ее славы. Весь мирской мир ведает о Консисториях через приходских церковных старост, которые обязанностями службы поставляются в возможность иметь полные сведения о Консисториях.
Характеристическую черту нашего епархиального управления с древнего времени составляет то, что у нас слишком обширны епархии. После первоначального учреждения при св. Владимире не более 7-ми епископских кафедр на всю страну, епархии наши представляли из себя потом, вплоть до XVII века, чрезвычайно обширные области. В настоящее время, когда церковная администрация приравнена у нас к гражданской таким образом, что гражданские губернии суть церковные епархии, эти последние представляють из себя очень обширные области.
Наши порядки в сем отношении устроились совершенно противно тому, как это было в Греции. В первенствующей христианской церкви каждая частная церковь непременно бы имела своего епископа во главе собора пресвитерского, а под частной церковью разумелось всякое селение или всякая совокупность селений, представлявшая из себя приход, причем только каждый город, малый или большой, представлял из себя частную церковь, а не несколько частных церквей (один приход, а не несколько приходов). По этому первоначальному порядку имели своих епископов не только все города (каждый как самый большой, так и самый малый, по одному), но непременно все деревни или совокупности деревень, представлявшие из себя приходы. Впоследствии времени, начиная с IV века, уничтожены были епископы деревенские (хорепископы) и оставлены одни городские, но оставлены были все, так что на дальнейшее время после этого уничтожения стало правилом и основным законом церковного управления, чтобы не было епископов в деревнях (селах) и посадах, но были они непременно во всех уездных городах. В отношении к централизации церковного управления в церкви Греческой было устроено с епископами так, что каждая гражданская губерния должна представлять из себя одно церковное административное целое или одну частную церковь: в каждом уездном городе губернии епископ, имеющий своим округом уезд; в стольном или главном городе каждой губернии митрополит, имеющий под своей властью епископов губернии.
В нашей русской церкви, при ее основании не получившей самостоятельности с титлом патриаршим, с тем или другим количеством в последнем митрополии, а одною из митрополий Константинопольского патриархата, было первоначально учреждено, как в митрополии, не столько епископий, сколько было в ней городов, так чтобы, как это было в Греции, каждый город получил своего епископа, а только самое ничтожное количество, необходимо думать, по нужде, потому что первоначально не представлялось возможным учредить количества епархий большего против того, какое было учреждено. Но то, что первоначально сделано было по нужде, потом обратилось у нас в правило; у нас вовсе не стремились к тому, чтобы, по подобию Греции, учредить епископии во всех городах, а напротив, как бы приравнять епископии к Греческим митрополиям, у нас навсегда остались при епархиях огромных, заключавших в себе многие города.
9. Церковное управление
Е.Е. Голубинский предлагает целый ряд мер для улучшения состояния церковного управления: — весьма увеличить число епархий и образовать по подобию греческих митрополичьи округи; архиерей губернского города-митрополит (архиепископ); архиереи уездных городов, в числе четырех подведомственные ему, и составляющие городской собор; — назначить архиереям жалование; — не переводить их с места на место, а старшинство их, при совершенном уничтожении старшинства кафедр, считать по старшинству посвящения; — одежду архиереям носить черную и не пышную, как повелевают каноны, так чтобы наконец, они стали по возможности свободны от той болезни жестокой славы, о которой говорит Регламент, ездить архиереям не четвернями, а парами; — отменить ордена архиереям; — заставить синодских чиновников не брать взятки; — издать свод законов Русской церкви; — как патриархи с собором, так и епархиальные архиереи с пресвитериями должны производить дело управления и суда по возможности гласно и открыто: печатать протоколы своих заседаний, чтобы все могли знать и обсуждать их постановления; — поместные соборы должны состоять как из священнослужителей, так и из мирян, причем миряне имеют совещательный голос в общецерковных вопросах (умножение числа епископий, способ назначения епископов и священников, организация попечительств и т.п.), но не участвуют в решении вопросов, касающихся прав епископов и патриарха, монашества; — патриарх не должен иметь никаких единоличных прав, как это было у нас в старину (Суханов: У нас патриарх на Москве что твой папа ). С единоличным патриаршеством неизбежно соединена опасность деспотизма. Константинопольские вселенские патриархи вовсе не единовластны: ничего не может делать без них состоящий при них Священный Синод, но они ничего не могут делать без этого синода, иначе сказать патриарх суть не более как председатель синода.
Материал подготовил А.Платонов
