Нам нужны дерзновение и свобода святых отцов
Проповедь
13 мин.
Слово в Неделю 7-ю по Пасхе — св. отцов Первого вселенского собора
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Дорогие братья и сестры!
Тот отрывок из Священного писания, который мы сегодня слышали, хоть и небольшой, но очень важный с точки зрения нашей веры и жизни, и конечно, его значение выходит далеко за рамки Ветхого Завета. Посмотрите, дорогие братья и сестры, вот наступает время, когда манна небесная перестает падать. Мы не однажды с вами говорили о том, какое значение имеет это событие в Ветхом Завете: народ израильский ушел из дома рабства, совершил свой исход, он входит в землю обетованную, совершает Пасху, начинает сам себя кормить, и поэтому манна падать перестает.
Для нас с вами это понятно и в новозаветном контексте, когда мы тоже однажды входим в новый период нашей жизни, равносильный вхождению в землю обетованную, когда мы тоже обретаем силы, чтобы прокормить себя и весь народ духовно. Тогда нам не стоит ждать того, что обычно в церкви имеют люди новоначальные. Нам уже не стоит ждать того, что благодать будет с нами всегда, что бы мы ни делали, куда бы ни пошли. Ведь мы знаем: человек новоначальный получает ее очень быстро и уж явно не по заслугам: стоит ему только обратиться в молитве к Богу, как уже благодатью наполняется сердце, хотя он многого еще не сделал для того, чтобы это сердце очистить, освятить и омыть. В этом даре любви Божией, в этой благодати в чистом виде открывается милосердие Божие. Но мы с вами хорошо знаем и то, что проходят годы, и это состояние меняется. И мы должны быть к этому готовы, мы должны быть готовы к этой перемене, когда благодать может как бы отойти от нас, когда эта явная манна с Небес падать перестает, потому что наш переход к новой жизни совершился. Не то, что мы становимся при этом совершенно безгрешными и святыми, — если и святыми, то только в очень древнем смысле этого слова, в том смысле, в каком Новый завет говорит о всем народе Божьем, о новозаветной Церкви как о народе святом. Нет, дорогие братья и сестры, дело не в этом, мы просто как бы подпадаем под новый духовный закон: кому больше дано, говорит Писание, с того больший и спрос. А когда с нас больше спрашивается, нам приходится дорого платить за свои ошибки, нам часто приходится проходить и долиной смертной тени, нам приходится брать на себя крест, а крестоношение бывает тяжким, очень тяжким, дорогие братья и сестры!
Но мы не имеем права унывать, потому что Небо, которое являло нам себя в манне, опрокидывается на землю, и земля, на которой мы теперь стоим, — земля святая, так что и ангелы Божии в лице вождя воинства небесного нисходят на землю и помогают нам!
Такое не однажды происходило в истории новозаветной Церкви, такое происходило не однажды даже в нашей маленькой истории, истории нашей с вами жизни, даже если вспомнить лишь последние десять лет. Народ обновлялся, народ укреплялся, и тогда ему предстояло пройти крестным путем страданий, гонений, испытаний, и значит искушений. И тот, кто испугается этого, тот не достоин войти в землю обетованную, войти в Царство Небесное…
Сегодня же, дорогие братья и сестры, воскресение, посредствующее между праздником Вознесения и святой Пятидесятницей, праздником Святой Троицы, и мы, как обычно в этот день, празднуем память отцов Первого вселенского собора. Вы уже слышали сегодня замечательные, правда, страшноватые стихиры, которые нам много говорили об осуждении Ария и об учении, утвержденном в 325 г. в Никее. Стихиры действительно устрашающие, даже несколько кровожадные. Но что делать? Это стихиры древние. Однако не в этом суть. Мы вспоминаем память отцов Первого вселенского собора и должны хоть немного задуматься о том, что такое эти Вселенские соборы. Ведь Первым вселенским собором открылась совершенно особая, новая эпоха, которая по преимуществу называется эпохой святых отцов. Когда мы говорим о святоотеческой эпохе, мы имеем в виду эпоху, точно датированную от 325 до 787 г., т.е. от Первого до Седьмого вселенского собора, поскольку других Вселенских соборов мы с вами на сегодняшний день не признаем, в отличие от Западной церкви и мнений некоторых православных прошлого.
Так что же это за эпоха, эпоха святых отцов? Эта эпоха, как и всё в человеческой истории, имеет две стороны. Положительная сторона очевидна, она всегда подчеркивается и прославляется в церкви: в эту эпоху утверждается учение о Боге, о Христе, выстраивается определенная умопостигаемая целостность, догматическая система нашей церкви. И действительно, это была великая эпоха, дорогие братья и сестры! Ведь тогда церкви предстояло учесть исторические обстоятельства своего бытия: она все более и более локализовывалась в границах вселенной, экумены, т.е. Римской империи, а эта империя имела свой менталитет, интеллектуально и духовно она говорила на определенном языке, и поэтому церкви нужно было перевести истины своей веры, выраженные на трудновоспринимаемом в Римской империи, в экумене языке Священного писания, на язык, на котором говорили и мыслили жители этой империи, как Восточной, так и Западной, но по преимуществу восточной, греческой ее части. Ведь Западная церковь, как известно, всегда присоединялась к Восточной, помогала ей в догматических спорах, но сама активного участия в них почти не принимала. Да и все Вселенские соборы происходили на Востоке, все! И это не случайно.
В результате этой работы церковь нашла соответствующий антиномичный онтологический язык для выражения своей веры и для совершения своих таинств, в чем и состоит огромная заслуга эпохи святых отцов, эпохи семи Вселенских соборов. Церковь тем самым отвергла все то, что приходило в нее извне и приносило чуждый огонь и чуждый дух пред Богом.
Как бы это сделать и в наше время, дорогие братья и сестры? Здесь огромная проблема. Ведь множество людей в наше время готовы подписаться под всеми вероучительными формулами старой святоотеческой эпохи, эпохи Вселенских соборов, тем не менее привнося при этом все тот же чуждый дух и чуждый огонь пред Богом. Я помню одного антропософа, который говорил священнику, причащавшему его: «А почему я не могу причащаться в вашей церкви? Ведь я готов подписаться под всеми вероучительными формулами». И продолжал причащаться. При этом он был сознательный антропософ, а как известно, антропософия — это ересь, если не больше. Причем это — настоящая ересь, невыдуманная. Сейчас много желающих выдумывать ереси, особенно среди тех, кто пока еще толком не знает пути правды и истины в Церкви и не знает учения святых отцов, а есть ереси настоящие, но их-то как раз отделить от церкви пока и не удается. И поэтому сегодня перед нами стоит та же задача, что когда-то стояла перед отцами Вселенских соборов, начиная с Первого. Ныне мы должны были бы перевести классический эллинистический язык нашего вероучения и таинств на некий современный язык, который выразил бы ту же веру и принципы той же христианской жизни, но применительно ко всем нам, говорящим уже совсем на другом языке, нежели язык эллинизированных жителей Римской империи. Однако в наше время многие христиане потеряли дерзновение, они потеряли духовную свободу святых отцов, о которой так замечательно писал о. Георгий Флоровский, утверждая, что мы должны именно в этом смысле идти за отцами вперед, а не назад. Он считал, что мы должны обрести ту свободу духа, творческого духа, дерзновенного и смиренного духа, которой обладали наши святые отцы.
Да, древние Вселенские соборы сделали очень много хорошего, но как я уже упомянул, они способствовали и локализации христианского мира во времени и пространстве, хотя бы уже лишь потому, что Вселенский собор, по определению, мог собрать только Римский император, живущий в Константинополе. Только он! — Никакой патриарх, ни папа, никто иной кроме императора никогда не собирал Вселенских соборов. А сейчас за неимением таковой империи и таковых императоров собрать Вселенский собор в прежнем смысле слова в принципе невозможно: нет экумены, нет Римской империи, нет и ее культуры, и ее языка. Есть только воспоминания о них, тени и образы, рожденные ими, известные и понятные лишь немногим. И это жаль, потому что подрывает миссионерское служение и кафоличность Христовой Церкви.
Мы можем также очень сожалеть о том, что Вселенские соборы часто способствовали огромным расколам в церкви. Отцы этих соборов не всегда были достаточно внимательны друг ко другу, ведь поскольку эти соборы собирались и утверждались императором, а значит и людьми, близкими к нему, то там всегда было много политики. Вспомните историю! Сколько гонений, сколько крови тогда пролилось, причем крови часто не своей, а чужой! За что? За новый менталитет в церкви: то за термин «ипостасис», то за термины «усия», «омоусиос« и т.д., примененные к христианской вере, к контексту христианской веры. Но может ли быть оправдано это пролитие чужой крови, даже за столь жизненно важные для церкви вещи? Ведь мы с вами хорошо знаем, что однажды Господь сказал Своим ученикам, которые хотели низвести огонь с неба на тех, кто их не принял: Не знаете, какого вы духа
.
Увы, дорогие братья и сестры, церковь с посленикейского времени постоянно давала повод для обвинений ее в излишней близости к государственным интересам, к политике. К сожалению, эти обвинения не пустые. Только неправильно было бы их абсолютизировать. Нельзя сказать, что вместе с константиновской эпохой Церковь как бы прекратила свое существование и возродилась где-то потом — в той или иной секте, или у протестантов и т.д. и т.д. Вот это неверно: Церковь всегда жила и существовала, всегда! Она всегда была равна себе. Только она имела или более, или менее благоприятные исторические возможности для своего внутреннего самовыражения и для своего внешнего свидетельства, для своей миссии в мире. Политика многое испортила и портит в церкви до сих пор, точно так же, как и излишняя привязанность к своей истории, т.е. желание взявшись за плуг оборачиваться назад, или к своей национальной культуре, т.е. желание выделить свой народ в церкви как основной, основополагающий, системообразующий. Однажды греки назвали это ересью филетизма, борясь в конце XIX в. с церковным национализмом болгар, но сами же, как это нередко бывало в истории, впали в ту же ересь. Не случайно в последнее столетие по всему миру если и приходят люди разных национальностей и культур в православие, то более всего не в греческое, а в какое угодно другое, преимущественно русское. Так было до последнего времени, до последнего десятилетия, потому что в последнее время опять многое изменилось не в лучшую сторону, особенно в русском православии. Теперь бегут и от него.
Мы должны прославлять святых отцов. Мы знаем, что наша вера апостольская и отеческая, и мы сохраняем верность святым отцам и воспеваем: «Благословен Бог отцов наших!» Но мы должны знать во всем меру. Мы должны знать, что прославляя святых отцов, мы не прославляем подряд все, что связано с их жизнью: то, что они сделали пред Богом и Церковью доброго и хорошего, за что они и прославляются, конечно, перекрывает негативные стороны той эпохи, но не отменяет их для нас, желающих знать историю доподлинно, а не просто в житийном, елейно-сусальном варианте, где по самому закону жанра неудобно говорить ничего критического, неудобно говорить правду во многих ее проявлениях.
Нам надо, дорогие братья и сестры, уметь делать выводы из нашей церковной истории. Нам надо уметь понимать, что происходит, и значит, что делать для того, чтобы движение нашей истории было более благоприятным. Ну, а каково это движение нашей истории, вы, в принципе, знаете.
Поэтому прошу вас быть внимательными ко всей церковной истории, чтобы не повторять ошибок прошлого, чтобы не сбиваться с пути истины. Ведь это, к сожалению, слишком легко сделать, поскольку сейчас в церкви слишком велико давление многих чуждых Богу духов.
Давайте же жить в Церкви и быть самими собой, жить в приобщенности к полноте Божьего Откровения и Богопознания, в полноте Священного Писания и Предания, принципов учения святых отцов и канонов Церкви, жить так, чтобы мы действительно были православными не на словах, а на деле. Конечно, это не будет означать, что мы станем идеальными христианами, но это будет означать, что мы вышли из дома рабства, совершили свой исход. И пусть манна снова перестала падать, и нам нужно будет пройти вновь и вновь долиной смертной тени, неся свой крест, но у нас другого выбора, другого выхода нет. Это Божеский путь, это узкий путь, но если мы хотим быть настоящими учениками Господа, то давайте его не бояться. И пусть Господь поможет всем нам, кто бы кем здесь ни был, кто бы откуда ни приехал, ни пришел, быть верными учениками Христа, быть верными чадами Церкви, Церкви Божьей, Церкви Христовой во Святом Духе.
Аминь.
10.06.00
