Первый съезд всецерковного православного молодежного движения
Дневники, письма, воспоминания
23 мин.
Съезд выбрал председателя Всецерковного православного молодежного движения. Им стал епископ Костромской и Галичский Александр, 1957 г.р., студент Московской Духовной академии. Ответственным секретарем движения был избран священник о.Сергий Безчасный, референт ОВИС. Съезд избрал также Совет представителей регионов, ревизионную комиссию и принял Устав, в котором были сформулированы задача и место православной молодежи в Церкви: …движение ставит перед собой целью воспитание молодых людей верными чадами Православной Церкви, возрождение в современниках стремления следовать учению Евангелия, Православной Церкви и преданиям Святых Отцов. Движение объединяет и консолидирует усилия молодых христиан в деле духовного и нравственного воспитания молодежи, миссионерства, евангелизации и благотворительности…
На съезде были также намечены направления деятельности движения: благотворительность, катехизация, редакционно-издательская деятельность, организация досуга и паломничество к святым местам, развитие отношений с аналогичными православными движениями за рубежом.
Следующий съезд Всецерковного православного молодежного движения решено провести через полгода в Киеве.
Своими впечатлениями о съезде и размышлениями, на которые наводят съездовские события, делится архиепископ Смоленский и Калининградский Кирилл (председатель Комиссии Священного Синода Русской православной церкви по возрождению религиозно-нравственного воспитания и благотворительности). По инициативе этой комиссии и был созван съезд.
Владыко, что бы Вы могли сказать об итогах съезда?
Проведение I Всецерковного съезда православной молодежи в нашей стране, по моему мнению, является событием большого исторического значения. И к этому есть несколько причин. Во-первых, в русской церкви ни до, ни после революции не было организованного молодежного христианского движения. И во-вторых, весь наш послереволюционный период был отмечен такой сложной для церкви ситуацией, что даже в годы просветления, в годы передышки трудно было себе представить, что настанет время, когда можно будет заняться организацией молодежного движения. И вот по этим причинам наш съезд событие историческое, оно действительно свидетельствует о радикальном изменении ситуации в церкви и в стране. Я убежден в том, что Всецерковное православное молодежное движение призвано не только помочь молодежи организовать себя в церкви, способствовать развитию катехизации, благотворительности и многих других важных и полезных дел, которые необходимо в церкви совершать, но убежден еще и в том, что это молодежное движение обладает достаточной силой для духовного обновления наших приходов.
За последние трудные десятилетия в нашей церкви сложился определенный религиозный стереотип, который предполагал и предполагает главной и единственной обязанностью члена церкви посещение богослужений. К сожалению, в этом стереотипе отсутствуют очень важные измерения. Принадлежность к Церкви это принадлежность и к молящейся общине, исповедающей Христа. А исповедовать Христа сегодня, как и вчера, как и всегда, означает не только интеллектуально разделять принципы христианской веры, но и осуществлять их в жизни. И я глубоко убежден в том, что молодежь сможет наполнить новым содержанием приходскую работу, развить ее таким образом, чтобы действительно все, чем приход должен заниматься в социальном плане, культурном, просветительском, чтобы это осуществлялось.
Многие делегаты съезда выражали сомнение: зачем централизованно организовывать движение, у нас и так идет работа в приходах, образуются воскресные школы, печатаются ксероксы религиозных книг, проводятся вечера, посвященные православному искусству. Как Вы думаете, Владыко, зачем нужен обязательно центр, правление, ревизионная комиссия и прочее?
Сейчас вообще наблюдается синдром неприятия центра. Я думаю, что пафос таких выступлений получил стимул не в церковной ограде, а навеян ситуацией, в которой страна оказалась. В чем я вижу смысл централизованной структуры? Во-первых, она ни в коем случае не должна отменять свободу и автономность на местах, то есть на приходском и межприходском, на епархиальном и региональном уровне. Центр должен осуществлять координацию всех программ. Потому что у нас не так много ресурсов человеческих, материальных, с тем, чтобы мы могли дружно заниматься одним и тем же делом. Координация должна быть и на епархиальном уровне, и на региональном, и, конечно, на общецерковном. Во-вторых, для осуществления внешних связей молодежного движения с аналогичными движениями за границей. Для организации общецерковных молодежных программ. Ну, допустим, общецерковный молодежный фестиваль, общецерковные лагеря, школы. Кто это будет организовывать? У меня сейчас нет готовой программы, хотя мысли кое-какие есть. Но убежден, что в целом ряде случаев мы не можем обойтись без такого молодежного центра, находящегося в столице. Как центр для Москвы, так и для всей церкви. Было бы замечательно, если бы здесь была гостиница очень много нашей православной молодежи приезжает по делам в Москву, и возникает вопрос: где остановиться? Я думаю, что вопрос проживания в таком большом городе для человека, не имеющего угла, где главу преклонить, это не только материальный, но и нравственный вопрос. И церковь все-таки должна заботиться о своих чадах. И центр мог бы стать местом встреч молодых людей, местом проведения досуга, конференций, различного рода собраний, встреч со своими сверстниками из-за рубежа. У этого центра могла бы быть интересная культурная программа.
А есть уже какие-то конкретные планы?
Святейший Патриарх подписал письмо с просьбой о передаче Крутицкого подворья для такого центра. Рядом с Крутицким подворьем, которое является замечательным памятником архитектуры, находится здание гауптвахты, которое довольно просто можно было бы переделать в дом для молодежи. Убежище такое, пристанище типа гостиницы. К этому подворью примыкает достаточно земли, и я думаю, что можно было бы построить свой конференц-центр с залом, с комнатами для групповых занятий, может, в последующем какой-то небольшой спортивный комплекс.
На съезде высказывались и такие опасения: не будет ли использовано движение в политических, коммерческих целях?
И у меня есть такое опасение. Что касается политических целей, то они во многом будут зависеть от руководства движения, от правления и совета, которые нам предстоит избрать. Будет огромным разочарованием для церкви и для людей церкви тот факт, если наше молодежное движение политизируется или превратится в подобие политической партии. Это будет полным поражением. Что касается коммерческих моментов тоже есть опасения.
Примером этому могут послужить некоторые братства. Сейчас в их деятельности совершенно ясно прослеживается коммерческий интерес. Возникает вопрос: для чего они создавались? Для того, чтобы делу Божьему послужить или чтобы иметь респектабельную вывеску в коммерческой деятельности? Раньше это называлось спекуляцией, а теперь благотворительностью в пользу церкви. А в результате та же самая коммерция и получение сверхприбылей. Особенно меня волнует издательская деятельность братств и распространение литературы по коммерческим ценам. Если наше молодежное движение будет преследовать такого рода цели, то это тоже будет нашим поражением. Но, думаю, что, во-первых, факт возглавления этого движения молодым епископом, то есть человеком, несущим большую ответственность в церкви, является каким-то гарантом предохранения движения от такого развития. И еще раз хотел бы сказать от совета многое будет зависеть. Потому что деятельность штаб-квартиры будет находиться под полным контролем совета.
Владыко, а как Вы думаете, хватит ли у молодежи жизненного опыта, умения, чтобы участвовать в редакционно-издательской деятельности, благотворительности? Ведь и на съезде активность в основном проявляли люди средних лет тридцати-сорока.
Да, от тридцати до сорока. То есть это не классическая молодежь. Все-таки редко люди до тридцати лет обладают каким-то жизненным опытом, который помогал бы им осуществлять разумное руководство большой системой. Но в течение какого-то времени нам придется смириться с тем, что у нас не будет молодых лидеров. Через это придется пройти. Однако по мере развития молодежного движения, молодежной работы ситуация должна меняться. Такой опыт уже существует в некоторых экуменических молодежных организациях. 10–15–20 лет тому назад у них были те же проблемы. Сейчас удалось понизить возраст до 27 лет. То есть привлечение все большего числа молодежи и создание некоторой традиции молодежной работы помогает находить и воспитывать молодежных лидеров. И я скажу, что опыт, например, Финской православной церкви свидетельствует, что этот процесс может развиваться весьма успешно.
Будет ли Священный Синод помогать движению?
Через комиссию по вопросам возрождения религиозно-нравственного воспитания и благотворительности Священный Синод будет, естественно, и как-то наблюдать за этой деятельностью, и поддерживать. Причем я считаю, что на первых порах движение должно получить и материальную поддержку. В течение какого-то времени нам придется нести приятную, но весьма обширную нагрузку до того момента, когда мы с радостью сможем сказать, что ныне отпущаеши , и дитя заработает самостоятельно.
Я учусь в МГУ. И когда я говорю нашим ребятам о церкви, они меня не понимают. Они отвечают: мы верующие, христиане, читаем христианские книги, а зачем нам ходить в церковь?..
Это интеллектуальный снобизм. Это грех, гордыня. Такого человека немножко жизнь должна потрепать. Обязательно, к сожалению. Самые страшные уроки это уроки жизни. И если человек интеллигент, то из этих уроков он сделает самокритические выводы. И это очень важно. В такие моменты происходит рост человеческой личности. Даже если ему приходится наступить на горло своей собственной песне и укротить гордыню. Но многим образованным людям очень мешает их самоуверенность, апломб, повышенная чувствительность к своему достоинству. Принятие христианства прежде всего требует бросить вызов самому себе, своей гордыне, чрезмерному чувству собственного достоинства. Став христианином, ты должен в первую очередь стараться подражать Христу. То есть идти этой сложной, но действительно спасительной дорогой. А понятие самоуничижения для современного человека совершенно непонятно. Даже смирение люди понимают с трудом. Какой идеал десятилетиями формировался нашим обществом? Человек должен быть сильным, гордым, принципиальным. Что же такое принципиальность? Это не поступаться никакими своими принципами. А почему я не могу поступиться, если принципы мои оказались ложными? Поступиться во имя спасения человека?
Многие молодые люди готовы изучать богословие, историю церкви, но это еще не означает подлинного воцерковления, потому что воцерковление это, в первую очередь, духовный опыт, попытка не только принять то, что заповедал нам Христос, но и попытка следовать этим заповедям в своей жизни. Воцерковление это обязательная реальность, не теория, это жизнь. Когда я был ректором Духовной академии, ко мне нередко приходили интеллектуальные молодые люди и говорили: Вот мы хотели бы стать священниками, хотели бы поступить в академию, но в церковь мы не ходим. Я всегда говорил следующее: Начните жить церковной жизнью. Понравится вам или нет. А церковная жизнь это посещение храма, это молитва, это церковный устав, это посты. Даже иногда долгие службы, обязательное общение со своими единомышленниками, служение другому человеку, многое, с чем современные люди расстаются с большим трудом. Это попытка поставить другого человека и христианскую общину, которой ты принадлежишь, в центр своей жизни. Вот это реальное воцерковление. И через такой искус не все проходят. Однако им трудно было принять мои слова, они говорили, что и так делают хорошие дела, помогают кому-то, не находясь в церкви. Как Вы думаете, что можно им на это сказать? А сказать им следует вот что. Чтобы быть хорошим человеком с точки зрения бытующих в данном обществе правил поведения и приличия, можно жить и вне Церкви. Но проблема заключается в том, что желающий жить по нравственным нормам Евангелия, по заповедям Христа, должен постоянно бороться с реальностью, которая его окружает. В эту реальность включено такое понятие, как грех, зло. В данном случае я говорю о персонифицированном зле. Нам нужно бороться с темной силой, с дьяволом, который влияет на нас. И, кроме того, с проявлениями этого зла в любых обстоятельствах нашей жизни. Вот для этого нужна помощь свыше. И опыт нашей многострадальной страны должен всех убедить, что упование на разум и на силу ни к чему доброму не приводит. Опираясь на разум и на силу зла, не победить. Справедливого и счастливого общества не построить. Тем более не построить счастливой личной жизни. Нужно прислушиваться к голосу сердца. А что такое голос сердца? Это Божий голос, это голос нашей совести. Чем ближе мы к Богу, тем сильнее в нас этот голос. Чем меньше мы завязли в грехах, тем ярче он звучит в нас, тем легче нам ориентироваться в жизни. Потому так нужна помощь свыше, благодатная помощь присутствия Господа в нашем сердце. Без этого нам не победить зла и не решить этих проблем.
Владыко, у многих существует мнение, что развитие богословских исследований это не в православных традициях, это ближе католицизму. Поэтому у нас нет православных учебных заведений, о которых рассказывал, например, на съезде Кирилл Александрович Ельчанинов. Он учился в православном университете, где читал лекции о.Сергий Булгаков. Скажите, пожалуйста, почему у нас нет таких университетов или богословских факультетов, и действительно ли православная церковь не поддерживает развития богословской науки?
Это не связано с востоком и западом, это связано с нашим историческим прошлым. Если возьмете Грецию или Америку православную, то там существует широкая сеть научно-просветительского богословия. Просто у нас все было запрещено, невозможно было иметь богословских факультетов.
А сейчас намечается создание школ для мирян. Во-первых, училище катехизаторов в Москве. Кроме того, мы считаем, что в каждой епархии при духовных училищах должны быть такие отделения для катехизаторов, дьяконов и диаконисс. Что касается богословских факультетов, то, я думаю, что сейчас церковь просто не обладает достаточными интеллектуальными ресурсами, чтобы создать такой факультет, потому что все силы уходят на организацию церковных богословских школ, которые нужны в первую очередь для воспроизводства духовенства. Но в будущем, я считаю, это вполне допустимо и возможно.
Владыко, я благодарю Вас за беседу.
(Беседу провела журналистка Н.Рябчун.)
Рассказать о своих впечатлениях от съезда мы попросили Председателя православного просветительского благотворительного братства Сретение А.М.Копировского:
Молодежь в Русском православии? Совсем недавно это было исключением, подтверждавшим общее правило: наша церковь церковь батюшек и бабушек. Вся церковная молодежь в основном концентрировалась в трех местах: в Загорске, Ленинграде и Одессе, то есть в духовных семинариях и академиях. Не случайно членами Синдесмоса (Всемирного союза православной молодежи) от Русской церкви всегда были именно духовные школы коллективно. Самого понятия молодежь в нашей церкви как бы не существовало были молодые прихожане или молодые священники и т.д., составлявшие, так сказать, нижнюю ступеньку единой лестницы. С точки зрения экклезиологической это верно: как нет в Церкви ни эллина, ни иудея , так же нет ни молодого, ни старого если таковой сознательно, с верой и полной ответственностью участвует в таинствах и в служении Богу и ближнему. Но в бытии здесь и теперь , в повседневной жизни, в том числе и богослужении, учении, устроении каких-то церковных (или непротивоцерковных) дел есть ли специфика участия молодежи? Есть ли необходимость и возможность молодежного ДВИЖЕНИЯ в Русской православной церкви? Не будет ли оно запоздалой и неуклюжей копией мирских молодежных движений. Ответы на них призван был дать I съезд православной молодежи нашей церкви, проходивший в Москве, у стен Кремля, в старом здании Университета с 25 по 27 января.
Замысел организаторов съезда состоял прежде всего в восстановлении традиций, ведь до 1917 года молодежь была не только околохрамовой. Одной из значительных ветвей православной молодежи было студенчество, и особенно учащиеся Университета, имевшие свой домовой университетский храм в честь св. мученицы Татьяны (поскольку указ о создании Московского Университета был подписан императрицей Елизаветой Петровной 12(25) января, в день св. мученицы Татьяны, так эта святая несколько неожиданно оказалась покровительницей православного студенчества). Поэтому изображение и житие св. мученицы были напечатаны на пригласительных билетах, а съезд начался с молебна св. Татьяне, служение которого возглавил Святейший Патриарх Алексий.
Впервые за 70 с лишним лет эти стены огласились пением молитв. Увы, только стены… Не говоря уже о том, что молебен проходил около храма (в самом храме до сих пор актовый зал), присутствовали на нем почти исключительно участники съезда. Студенты к этому дню в основном закончили сессию. Впрочем, сетовать на их отсутствие вряд ли корректно, а надеяться на мгновенное, без всякой подготовки, без направленной проповеди студенчеству, возвращение этого блудного сына , конечно, не приходится. Поэтому проведение съезда в МГУ было лишь символичным.
Итак, есть ли у нас православное молодежное движение? Вопрос этот даже не ставился, ибо подразумевалось нет. Да и откуда? Теперь, когда внешние преграды, кажется, отодвинуты, возник вопрос нужно ли оно? С него после приветственных речей Святейшего Патриарха и ректора МГУ академика А.Логунова, собственно, и начался съезд. Вопрос этот вполне мог похоронить всю инициативу, ведь состоял съезд не из делегатов, избранных на местах, а из приехавших по приглашению отдела внешних церковных сношений представителей епархий, направленных своим архиереем (как правило, 3 человека: священник, мирянин, мирянка), и поэтому занимавших выжидательную позицию. Практически не присутствовали представители духовных школ. Однако слова нет не прозвучало. Выжидание сменилось ожиданием, а затем и совместной работой прежде всего над проектом Устава Движения. Правда, инициатива вначале принадлежала президиуму.
Зажигательная речь Владыки Кирилла, призвавшего церковную молодежь помочь церкви, находящейся в беде, вызвала отклик во многих душах, но с конкретными формами работы, а главное с созданием каких-то самостоятельных молодежных структур, связанных с ответственностью, дело шло туго. Под общий смех зала было констатировано, что самые крайние либералы , требующие новых форм деятельности, самостоятельности молодежи, и более всего мирян иерархи, сидящие в президиуме, тогда как выступавшие молодые миряне возлагали всю организацию движения только на иерархию. К этому же комплексу духовной неполноценности можно отнести отказ большинства ограничить верхний предел возраста членов Движения, зато нижний с первоначальных 16 лет сдвинулся до 14. Впрочем, ряд предложенных поправок к проекту, дополнения, выступления с мест показали, что первоначальная скованность не отражает действительного состояния церковной молодежи, и с течением времени (будем надеяться, недолго), православное молодежное движение обретет свое лицо в нашей стране и станет достойным членом Всемирного православного движения.
Какими же были труды и дни прошедшего съезда? Если говорить кратко, то нужно выделить специфику его повествовательной части, то есть докладов. Практически все они были сделаны гостями из-за рубежа. При всей важности многолетнего опыта работы в церкви молодежи и с молодежью, который имели докладчики, его иностранный акцент был очевиден. Между тем, вполне было чем поделиться и ленинградцам, и барнаульцам (от них почему-то даже не прислали никого), и уж тем более москвичам (а от столичного града безусловно, центра духовной жизни страны, в частности и молодежной, были делегированы все те же 3 человека. Слава Богу, один из них, диакон Олег Стеняев, оказался едва ли не самой яркой фигурой на съезде). Очень не хватало и обзорного доклада по истории церковных молодежных движений в нашей стране и в мировом православии, информации о таких движениях в западном христианстве.
Но как бы то ни было первый шаг сделан. А чтобы не стать христианским комсомолом , нашему движению нужно не спешить размежевываться внутри себя, но прежде всего ощутить реальную ответственность за судьбу церкви, необходимость ее охранения (но не консервирования) и обновления (но не обновленчества) и, значит, необходимость двигаться , ибо под лежачий камень не потечет даже Вода Живая.
Куда двигаться конкретно? И как? Это уже следующая группа вопросов. Ответы на них будут далеко не столь однозначными, как на прежние. Но сама их постановка говорит о повзрослении.
