Колокольчики мои, Цветики степные!Что глядите на меня, Темно-глубые?И о чем звените вы В день веселый мая,Средь некошеной травы Головой качая?Конь несет меня стрелой На поле открытом;Он вас топчет под собой, Бьет своим копытом.Колокольчики мои, Цветики степные!Не кляните вы меня, Темно-голубые!
Я бы рад вас не топтать, Рад промчаться мимо,Но уздой не удержать Бег неукротимый!Я лечу, лечу стрелой, Только пыль взметаю;Конь несет меня лихой, — А куда? не знаю!Он ученым ездоком Не воспитан в холе,Он с буранами знаком, Вырос в чистом поле;И не блещет как огонь Твой черпак узорный,Конь мой, конь, славянский конь, Дикий, непокорный!Есть нам, конь, с тобой простор! Мир забывши тесный,Мы летим во весь опор К цели неизвестной.Чем окончится наш бег? Радостью ль, кручиной?Знать не может человек — Знает Бог единый!Упаду ль на солончак Умирать от зною?Или злой киргиз-кайсак, С бритой головою,Молча свой натянет лук, Лежа под травоюИ меня догонит вдруг Медною стрелою?Иль влетим мы в светлый град Со кремлем престольным?Чудно улицы гудят Гулом колокольным,И на площади народ, В шумном ожиданье,Видят: с запада идет Светлое посланье.В кунтушах и в чекменях, С чубами, с усами,Гости едут на конях, Машут булавами,Подбочась, за строем строй Чинно выступает,Рукава за их спиной Ветер раздувает.И хозяин на крыльцо Вышел величавый;Его светлое лицо Блещет новой славой;Всех его исполнил вид И любви и страха,На челе его горит Шапка Мономаха.«Хлеб да соль! И в добрый час! — Говорит державный, —Долго, дети, ждал я вас В город православный!»И они ему в ответ: «Наша кровь едина,И в тебе мы с давних лет Чаем господина!»Громче звон колоколов, Гусли раздаются,Гости сели вкруг столов, Мед и брага льются,Шум летит на дальний юг К турке и к венгерцу — И ковшей славянских звук Немцам не по сердцу!Гой вы, цветики мои, Цветики степные!Что глядите на меня, Темно-голубые?И о чем грустите вы В день веселый мая,Средь некошеной травы Головой качая?
1840-е гг.
Меня, во мраке и в пылиДосель влачившего оковы,Любови крылья вознеслиВ отчизну пламени и слова.И просветлел мой темный взор,И стал мне виден мир незримый,И слышит ухо с этих пор,Что для других неуловимо.
И с горней выси я сошел,Проникнут весь ее лучами,И на волнующийся долВзираю новыми очами.И слышу я, как разговорВезде немолчный раздается,Как сердце каменное горС любовью в темных недрах бьется,С любовью в тверди голубойКлубятся медленные тучи,И под древесною корой,Весною свежей и пахучей,С любовью в листья сок живойСтруёй подъемлется певучей.И вещим сердцем понял я,Что все рожденное от Слова,Лучи любви кругом лия,К нему вернуться жаждет снова;И жизни каждая струя,Любви покорная закону,Стремится силой бытияНеудержимо к Божью лону;И всюду звук, и всюду свет,И всем мирам одно начало,И ничего в природе нет,Что бы любовью не дышало. 1851 или 1852 г.
Коль любить, так без рассудку,Коль грозить, так не на шутку,Коль ругнуть, так сгоряча,Коль рубнуть, так уж сплеча!Коли спорить, так уж смело,Коль карать, так уж за дело,Коль простить, так всей душой,Коли пир, так пир горой!
1854
Господь, меня готовя к бою,Любовь и гнев вложил мне в грудь,И мне десницею святоюОн указал правдивый путь;Одушевил могучим словом,Вдохнул мне в сердце много сил,Но непреклонным и суровымМеня Господь не сотворил.И гнев я свой истратил даром,Любовь не выдержал свою,Удар напрасно за ударомЯ отбивая устаю.Навстречу их враждебной вьюгиЯ вышел в поле без кольчугиИ гибну, раненный в бою.
1857 ИЗ ГЕОРГА ГЕРВЕГА
Хотел бы я угаснуть, как заря,Как алые отливы небосклона;Как зарево вечернее горя,Я бы хотел излиться в Божье лоно.
Я бы хотел, как светлая звезда,Зайти, блестя в негаснущем мерцанье,Я утонуть хотел бы без следаВо глубине лазурного сиянья.
Пускай бы смерть моя была легкаИ жизнь моя так тихо уходила,Как легкий запах вешнего цветка,Как синий дым, бегущий от кадила.
И как летит от арфы слабый звон,В пределах дальних тихо замирая,Так, от земной темницы отрешен,Я б улететь хотел к родному краю.
Нет, не зайдешь ты светлою звездой,Ты не угаснешь, заревом пылая,Не как цветок умрешь ты полевой,Не улетишь, звеня, к родному краю.
Угаснешь ты, но грозная рукаТебя сперва безжалостно коснется;Природы смерть спокойна и легка —На части сердце, умирая, рвется!
1856 или 1857
Дробится, и плещет, и брызжет волнаМне в очи соленою влагой;Недвижно на камне сижу я — полнаДуша безотчетной отвагой.Валы за валами, прибой и отбой,И пена их гребни покрыла;О море, кого же мне вызвать на бой,Изведать воскресшие силы?
Почуяло сердце, что жизнь хороша,Вы, волны, размыкали горе,От грома и плеска проснулась душа,Сродни ей шумящее море!
1858
Не пенится море, не плещет волна,Деревья листами не двинут,На глади прозрачной царит тишина,Как в зеркале мир опрокинут.
Сижу я на камне, висят облакаНедвижные в синем просторе;Душа безмятежна, душа глубока,Сродни ей спокойное море.
1858
Благословляю вас, леса,Долины, нивы, горы, воды!Благословляю я свободуИ голубые небеса!И посох мой благословляю,И эту бедную суму,И степь от краю и до краю,И солнца свет, и ночи тьму,И одинокую тропинку,По коей, нищий, я иду,И в поле каждую былинку,И в небе каждую звезду!О, если б мог всю жизнь смешать я,Всю душу вместе с вами слить!О, если б мог в свои объятьяЯ вас, враги, друзья и братья,И всю природу заключить!Как горней бури приближенье,Как натиск пенящихся вод,Теперь в груди моей растетСвятая сила вдохновенья.Уж на устах дрожит хвалаВсему, что благо и достойно, —Какие ж мне воспеть дела?Какие битвы или войны?Где я для дара моегоНайду высокую задачу?Чье передам я торжествоИль чье падение оплачу?Блажен, кто рядом славных делСвой век украсил быстротечный;Блажен, кто жизнию умелХоть раз коснуться правды вечной;Блажен, кто истину искал,И тот, кто, побежденный, палВ толпе ничтожной и холодной,Как жертва мысли благородной!Но не для них моя хвала,Не им восторга излиянья!Мечта для песен избралаНе их высокие деянья!И не в венце сияет он,К кому душа моя стремится;Не блеском славы окружен,Не на звенящей колесницеСтоит он, гордый сын побед;Не в торжестве величья — нет, —Я зрю его передо мноюС толпою бедных рыбаков;Он тихо, мирною стезею,Идет меж зреющих хлебов;Благих речей своих отрадуВ сердца простые он лиет,Он правды алчущее стадоК ее источнику ведет.Зачем не в то рожден я время,Когда меж нами, во плоти,Неся мучительное бремя,Он шел на жизненном пути!Зачем я не могу нести,О мой Господь, твои оковы,Твоим страданием страдать,И крест на плечи Твой приять,И на главу венец терновый!О, если б мог я лобызатьЛишь край святой твоей одежды,Лишь пыльный след твоих шагов,О мой Господь, моя надежда,Моя и сила и покров!Тебе хочу я все мышленья,Тебе всех песней благодать,И думы дня, и ночи бденья,И сердца каждое биенье,И душу всю мою отдать!Не отверзайтесь для другогоОтныне, вешие уста!Греми лишь именем Христа,Мое восторженное слово!
Какая сладость в жизни сейЗемной печали непричастна?Чье ожиданье не напрасно?И где счастливый меж людей?Все то превратно, все ничтожно,Что мы с трудом приобрели, —Какая слава на землиСтоит тверда и непреложна?Все пепел, призрак, тень и дым,Исчезнет все как вихорь пыльный,И перед смертью мы стоимИ безоружны и бессильны.Рука могучего слаба,Ничтожны царские веленья —Прими усопшего раба,Господь, в блаженные селенья!
Как ярый витязь смерть нашла,Меня как хищник низложила,Свой зев разинула могилаИ все житейское взяла.Спасайтесь, сродники и чада,Из гроба к вам взываю я,Спасайтесь, братья и друзья,Да не узрите пламень ада!Вся жизнь есть царство суеты,И, дуновенье смерти чуя,Мы увядаем, как цветы, —Почто же мы мятемся всуе?Престолы наши суть гроба,Чертоги наши — разрушенье, —Прими усопшего раба,Господь, в блаженные селенья!
Средь груды тлеющих костейКто царь? кто раб? судья иль воин?Кто Царства Божия достоин?И кто отверженный злодей?О братья, где сребро и злато?Где сонмы многие рабов?Среди неведомых гробовКто есть убогий, кто богатый?Все пепел, дым, и пыль, и прах,Все призрак, тень и привиденье —Лишь у Тебя на небесах,Господь, и пристань и спасенье!Исчезнет все, что было плоть,Величье наше будет тленье —Прими усопшего, Господь,В Твои блаженные селенья!
И ты, Предстательница всем!И ты, Заступница скорбящим!К Тебе о брате, здесь лежащем,К Тебе, Святая, вопием,Моли божественного Сына,Его, Пречистая, моли,Дабы отживший на землиОставил здесь свои кручины!Все пепел, прах, и дым, и тень!О други, призраку не верьте!Когда дохнет в нежданный деньДыханье тлительное смерти,Мы все поляжем, как хлеба,Серпом подрезанные в нивах, —Прими усопшего раба,Господь, в селениях счастливых!
Иду в незнаемый я путь,Иду меж страха и надежды;Мой взор угас, остыла грудь,Не внемлет слух, сомкнуты вежды;Лежу безгласен, недвижим,Не слышу братского рыданья,И от кадила синий дымНе мне струит благоуханье;Но вечным сном пока я сплю,Моя любовь не умирает,И ею, братья, вас молю,Да каждый к Господу взывает:Господь! В тот день, когда труба Вострубит мира преставленье, — Прими усопшего рабаВ Твои блаженные селенья!»
1858
Я задремал, главу понуря,И прежних сил не узнаю;Дохни, Господь, живящей бурейНа душу сонную мою!Как глас упрека, надо мноюСвой гром призывный прокати,И выжги ржавчину покоя,И прах бездействия смети.Да вспряну я, Тобой подъятый,И, вняв карающим словам,Как камень от удара млата,Огонь таившийся издам.
1858
×